Нам говорят, что вредно пить,

Не в меру женщину любить,

Курить, есть соль, класть сахар в чай -

Наука запрещает.

Все это верно, может быть,

Но вообще ведь вредно жить,

И каждый прожитый мной час

На час жизнь сокращает.

Как странно: сколько красоты, добра,

Терпения и нежности, и ласки

Бог сотворил из нашего ребра

И подарил нам как в волшебной сказке.

Да если бы мы знали, для чего

Берёт у нас он эту кость кривую,

Уж мы б не пожалели для него

Получше кость - прямую и живую.

Ну, например, берцовую - ведь в ней

Есть мозг,  она длиннее и круглее.

И были б вы тогда ещё умней,

Ещё прекрасней и ещё милее.

А нам то эта кость зачем нужна!

Ведь мы же в восхищённом изумленьи

Пред женщиной в любые времена

Всегда стояли только на коленях!

Не дружу с лекарствами плохими я,

Ведь вредна для организма химия.

А хороших их и не бывает –

Все нас потихоньку убивают.

И, хоть казус тут со мной случился, -

Спать я почему-то разучился –

Всё равно, я не приму упрямо

Ни одной таблетки Фазепама.

Потерплю. Зачем же отступать –

Скоро ведь мы вечно будем спать.

Кольца обручальные много говорят

Тем, кто к ним прислушаться правильно умеет:

- Осторожно, девушки, - я уже женат!

- Парни, я уж замужем, что же вы - смелее!

Когда болезнь в жестокий час

По капле жизнь из нас уносит,

С надеждой глядя на врача,

Мы спрашиваем о прогнозе.

И ждём. А по спине мороз.

Боимся. Жить хотим мы дольше.

А в сущности – смешной вопрос!

Ну - чуть поменьше, чуть побольше…

А о прогнозе мы спросить

Могли у матушки-природы,

Когда лишь начинали жить,

Буквально сразу после родов.

И услыхали бы тогда,

Чуть огорчившись, вероятно:

«Для всех людей прогноз всегда

В итоге неблагоприятный».

Плохие стали зеркала,

Неверно как-то отражают,

Меня так грубо искажают –

Пародия их просто зла.

Я помню - много лет назад

Получше делать их умели,

И на меня из них смотрели

Мои весёлые глаза,

Фигуры стройный силуэт,

Лицо живое, молодое

И симпатичное такое -

Теперь таких зеркал уж нет.

Хотя с тех пор прошли года,

В себе не чувствую изъянов,

Всё так же полон мыслей, планов,

Душа как прежде молода.

Зеркал же новых злая гладь,

Куда порой смотрю я сдуру,

Какую-то карикатуру

Теперь вдруг стала рисовать:

В жестокой глубине стекла

Старик, седой и лысоватый,

В морщинах весь, слегка пузатый…

Плохие стали зеркала!

Отменены морозы,

Отменены снега,

И в феврале уж грозы

Нас начали пугать.

Какой-то климат странный -

Как будто нет зимы,

Как будто в тёплых странах

Живём теперь все мы.

С надеждой смотрим вдаль мы -

А, может, не грустить?

Теперь, наверно, пальмы

Начнут у нас расти,

И нас небесной манной

Шесть соток одарят:

Кокосы и бананы,

Инжир и виноград.

Но ведь у нас иная

«Особенная стать»,

Её, как всякий знает,

Умом и не понять.

И, как в любом вопросе,

Мы в опыте чужом

Всё лучшее отбросим,

Всё худшее возьмём.

Не вырастим мы сочный,

Пахучий ананас,

Но скорпионы – точно

Появятся у нас!

Февраль .2008

Вдруг не стало мне покоя,

Как-то не до сна.

Что-то в воздухе такое…

Может быть весна?

Стали женщины красивей,

Простынь холодней,

И, как нож на абразиве,

Я верчусь на ней.

Это шуточки природы!

Нас не проведёшь!

Чуть поддался – речь про роды,

Глядь – и в ЗАГС идёшь.

Быт, семья, забот корзины…

Нет уж! Потерплю.

Или, лучше, из резины

Женщину куплю.

По сути – что такое осьминог?

Большая голова и восемь ног.

И скажет вам любой специалист:

«Да это ж идеальный футболист!

Что нужно – всё с избытком у него,

А лишнего и нету ничего:

Нет для штрафных опасности такой,

Что он сыграет иногда рукой».

Наверно потому-то осьминог

И предсказать все результаты смог.

2010 г.

*На чемпионате мира по футболу 2010 в ЮАР
осьминог Пауль верно предсказал все результаты
матчей команды Германии, включая поражения
немцев от команд Сербии и Испании, а также
победы над Англией и Аргентиной.

Нам говорят учёные-смутьяны,

(Совсем они, видать, с ума сошли)

Что мы произошли от обезьяны.

Враньё! От женщин мы произошли.

И всё, что в жизни нам всего дороже,

То, без чего не стоило б и жить,

Всё женщины нам подарили тоже.

Так как же ими нам не дорожить!

И потому-то, если разобраться,

Везде и всюду, от дворцов до хат,

(хоть в этом мы не любим признаваться)

У нас царит сплошной матриархат.

Ну, правда, есть такие, что с изъяном –

Власть женщин не желают принимать.

Вот может быть они – от обезьяны.

И дикие ещё – ну что с них взять!

Считается, что в восемьдесят лет

Вступают люди в старости эпоху.

Но ничего плохого в этом нет,

Кто выдумал, что старость – это плохо?

Не правы те, кто в этот новый век

Одни лишь только минусы считают.

Да, кое-что теряет человек,

Но кое-что ведь и приобретает!

На каждый минус плюс найдётся свой,

И вовсе нет печального итога.

Вот, скажем, что-то стало с головой,

Склероз подчистил память нам немного,

Объём её теперь уже не тот,

Зато вокруг – опять полно смешного:

Тебе расскажут старый анекдот,

А ты хохочешь – для тебя он новый.

На голове не только седина,

Уже и плешь проредила причёску.

Зато шампуня меньше надо нам,

А сколько сэкономим на расчёсках!

Зубов своих уж нет у нас давно,

И челюсти искусственные в пасти,

Зато не знаем боли мы зубной,

Опять же экономия на пасте.

Бессонница. Теперь мы мало спим.

Зато для нас как удлинились сутки!

Мы ночью за компьютером сидим,

И есть для чтенья лишние минутки.

Мы с палочкой выходим в путь любой,

В ногах у нас какая-то слабинка,

Но ведь теперь у нас всегда с собой

На всякий случай крепкая дубинка!

В метро, когда на женщину глядишь,

Она встаёт и место уступает.

Обидно! Но, зато, всегда сидишь,

Хоть мест в метро свободных не бывает.

Как патриарха чтит тебя родня.

Да, и ещё. Ты будешь жить богаче!

Ведь военком с сегодняшнего дня

Тебе побольше пенсию назначит.

Ну, словом, старость мы должны любить.

Жаль, только, время быстро так помчалось.

Давайте же отныне будем пить

За то, чтоб старость дольше не кончалась!

Я натурал, но я за гей-парады.

Все натуралы им должны быть рады:

Чем больше лохов в «голубые» втянется,

Тем больше женщин нам тогда достанется.

Тот оптимист, кто в пост, блюдя диету,

жует весь день морковную котлету

и верит, что, зато в раю, конечно,

амброзию вкушать он будет вечно.

Тот пессимист, кто даже в ресторане,

едва войдя, уж огорчён заранее,

тем, что всё то, чем здесь он  насладится,

так быстро в экскременты превратится.

Не подходите к колбасе,
В ней мяса нет почти совсем.
Крахмал и соя, и нитриты,
Немного жил, рога, копыта.
 

Сгущёнку лучше обойти,
Хорошего в ней не найти,
Коров уже почти забыли,
А вот кокосы подоили.
 

В пакетах тоже молоко,

От натуральных далеко,

Туда налит исподтишка

Раствор сухого порошка.

Вот масло сливочное, но

Не настоящее оно,

В нём сливок вовсе нет нисколько,

Жиры растительные только.

Брать мясо – думаете можно?
Нет, будьте очень осторожны,
Ведь не пасли скотину в поле,
А чем кормили? Чем кололи?
Антибиотиков тут – тонны,
Для роста быстрого – гормоны.

Хотели фрукты вы купить,
Но лучше к ним не подходить,
Чтоб вид хороший сохранили,
Их слоем химии покрыли.
 

Морковь, капусту выбирать?
Да нет же, их не надо брать!
Ведь в них нитраты, пестициды,
Да плюс ещё и гербициды,
Короче – всякое дерьмо.
Наверняка и ГМО.
 

Пирожных, тортов вы любитель?

В них увлажнитель, разрыхлитель,

Краситель, ароматизатор,

Плюс эмульгатор, консерватор.

И, если есть при вас очки,
Читайте мелкие значки.
Что трудно? Надо постараться:
Везде и всюду Е120,
Е100, Е233,
Весь список длинный – сам смотри.
 

Так что же надо покупать?
Ну, что я вам могу сказать,
Чтоб было всё у вас нормально,
Питаться надо виртуально.
Ведь есть ТВ и интернет,
Чего в рекламе только нет!
Любой продукт в ней лучший самый!
Так что – не сыты вы рекламой?

На уик-энд два друга, Боб и Джон,
поехали на лыжах покататься
на популярный горнолыжный склон.

Когда они проехали миль двадцать,
внезапно ветер, снег, какой-то мрак,
не видно ничего из-за метели,
и стало ясно, что теперь никак
уже им не добраться до отеля.

С трудом проехав милю или две,
вдруг видят – дом красивый у дороги.
Остановились, постучали в дверь.
Хозяйка появилась на пороге.

Красивая, лет тридцать-тридцать пять.
Друзья ей объяснили что случилось
И попросились переночевать.

Она, казалось, несколько смутилась:
- Дом у меня большой, а я одна,
   и комнату для вас найти бы можно,
   метель, совсем дорога не видна,
   но я должна быть очень осторожна.
   Должна я объяснить. Всё дело в том,
   что я совсем недавно овдовела,
   и, если вдруг пущу мужчину в дом,
   начнутся сплетни. Я бы не хотела.

Ей Боб ответил:
- Вас легко понять.
  И, чтобы сплетен не рождать охальных,
  могли б мы с другом переночевать
  в сарае, во дворе, вполне нормально.

Хозяйка согласилась. Боб и Джон
устроили себе постель из сена.
Боб за рулём устал, и в сладкий сон
он провалился тут почти мгновенно.

Джон рано утром разбудил его:
- Пора в дорогу! И денёк отличный!
- С хозяйкой не простились…
- Ничего. Будить её так рано неприлично.

Прекрасно уик-энд прошёл тогда
на трассах от простых до очень сложных.
Вернувшись, вспоминали иногда
об этом приключении дорожном.

Минуло 9 месяцев. И вдруг
Боб получил письмо от адвоката.
Прочёл и вздрогнул – ну, хорош мой друг!
А я ему так доверял когда-то…

Поехал к Джону.
- Джон, смотри в глаза.
  Ты помнишь дом, где мы заночевали
  в дороге 9 месяцев назад?
- Конечно! И забыть смогу едва ли.

- Скажи, в ту ночь, когда я там уснул,
   не навестил ли ты постель хозяйки ?
Смутился Джон:
- Сказать по правде… ну…
   да, было, уж признаюсь без утайки.

- А не назвался ль именем моим,
   когда она, как звать тебя спросила?
Ещё сильней смутился Джон:
- Прости! Признаюсь честно, это было.

  А твой допрос сегодня – для чего?
 Ведь это было уж давно когда-то.
- Не так уж! Девять месяцев всего.
И мне пришло письмо от адвоката.

Джон растерялся:
- Боб, прости! Прости!
  Я ж просто в шутку, я не думал даже,
  что я могу тебя  так подвести!

  Готов я сделать всё, что ты мне скажешь!

- А хочешь знать, что пишет адвокат
  по порученью женщины?
- Да ясно! Давай-ка мы подумаем пока,
  что делать в ситуации ужасной!

- Но всё-таки послушай. Он в письме
   мне сообщает, что она скончалась.
   И хоть была внезапной эта смерть,
   но всё же завещание осталось.

   И, к удивленью моему, она
   свой дом и капитал мне завещает
   за ночь, что я провёл с ней там без сна.
   Ту ночь она волшебной называет.

Однажды в Париже собрались за столиком
в кафе, что вблизи Нотр-Дама,
три очень солидных туриста католика
и с ними изящная дама.

Один похвалился:
- Мой сын, хоть и молод,
  однако уже он аббат.
  Когда он заходит в сутане до пола,
  ему «О, Отец!» говорят.

Второй:
- А вот мой сын – само совершенство -
  епископ он. Если войдёт,
  то сразу же «О, Ваше преосвященство!»
  вокруг восклицает народ.

А третий:
- А мой - кардинал в Ватикане.
  Когда появляется он,
 «О Ваше святейшество!»,-все христиане
кричат ему с разных сторон.

Тут дама вмешалась:
- Прошу извиненья,
  и я бы о сыне не прочь,
  но сына-то нет у меня, к сожаленью,
  зато есть красавица дочь.
  Бюст - сто, бёдра - сто, а вот талия – сорок,
  и пара красивейших ног.
  Куда б ни зашла - привлекает все взоры,
  и ахают все: «О, мой бог!»

 Позвал к себе на дачу Василий Николая:
-Там в теннис поиграем.
-О, в теннис! Хорошо.
Сражаться доводилось нередко у стола им.

Он думал, что в настольный, приехал – там большой!
-Ого! Большой построить ты раньше и не брался,
  ведь корт – такие деньги! Где ты сумел их взять?
-Нашёл в реке бутылку, и джин в ней оказался,
 желания любые он может выполнять.

-Вот это да! А можно и я задам желанье?
-Валяй! Но только громче произноси слова.
 От старости, а может от долгого лежанья,
 но только джин в бутылке немного глуховат.

-Хочу, что б на меня тут посыпались вдруг баксы,
  и, что б проблемы с ними я навсегда забыл!
И, только произнёс он, как с неба – факсы, факсы!
И Николай по горло завален ими был.

-Что! Что это такое!
-Ну, говорил тебе я,
 что б ты ему погромче слова произносил.
 От старости у джинов, конечно, слух слабее.
 А я, ты думал, ТЕННИС большой себе просил?

- О, доктор, приезжайте поскорее!
Я знаю, ваше время дефицит,
но боли у жены, и всё острее,
боюсь, что у неё аппендицит.

- Не бойтесь, я могу сказать вам смело,
аппендицит ведь у неё уж был,
тогда я операцию ей сделал,
аппендикс весь успешно удалил.

Так делают врачи уже два века,
аппендицит вы можете забыть,
и не слыхал я, что у человека
ещё второй аппендикс может быть.

- Вы не слыхали? Время зря теряем.
Ирония здесь вовсе не нужна.
Возможно вы слыхали, что вторая
У человека может быть жена?

Россия. Год две тыщи третий.

Москва.  НИИ ЭЦВМ.

В отделе кадров на беседе

Мужчина, молодой совсем.

- Где Вы учились? Специальность?

  У нас большой вакансий лист.

- В МЭИ, и индивидуально.

  А специальность – программист.

- Прекрасно. Что бы Вы хотели?

   Вот предложить могу я Вам -

   есть должность МНС* в отделе

   поточно-сетевых программ.

- Спасибо. Мне подходит это.

- Отлично! Ну, тогда сейчас

   заполните-ка, вот, анкету,

   и оформлять я буду вас. 

 -Не виртуально, а в натуре

   не научился я писать

   я только на клавиатуре

   умею знаки набирать.

 - Как не умею?! Что – буквально?!!!

 - Буквально, к сожаленью. Да.

 - Ну, случай просто уж скандальный!

   Я не могу вас взять тогда.

Нью-Йорк. Две тысячи девятый.

Остановился лимузин

На авеню шикарной, пятой,

где ювелирный магазин.

Мужчина с дамой элегантной

заходят в этот магазин.

Колье из крупных бриллиантов

сверкает за стеклом витрин.

- Колье вот это ты хотела?

- Да, но сто тысяч, дорогой.

- Подумаешь, какое дело!

И он уверенной рукой

вдруг поднимает почему-то

и открывает дипломат

и пачки долларов оттуда

на стол выкладывает в ряд.

Хозяин подошёл поближе:

- Какой вы странный человек!

  Впервые я такое вижу,

  могли ведь выписать вы чек!

- Не смыслю в чеках ни бельмеса.

  А если б я писать умел,

  в НИИ б работал МНС-ом

  и денег вовсе не имел.

*МНС – младший научный сотрудник.

Произносится: мэ нэ эс.

Смартфон, планшетник, ноутбук

и всякие другие гаджеты –

теперь без них мы как без рук.

Билл Гейтс, однако, ну и гад же ты!

Ты в виртуал нас заманил,

стерев границы между странами,

реальный мир нам заменил

люминесцентными экранами.

И словно глупых карасей

нас сгрёб сетями социальными,

и вот уже в Facebook мы все

живём с друзьями виртуальными.

Уж нет свиданий под луной,

забыты звёзд ночных хрусталики -

всё это нам заменено

на сообщения и смайлики.

Объятий нет в плену сетей,

и по ночам (теперь мы «совы» ведь)

не делать будем мы детей,

а в CorelDRAW их вырисовывать.

Вчера мы приложили бело-красных.

Срубили очень нужных три очка.

Был счёт два-два, но Саня щёлкнул классно,

а Витя Бык подправил с пятачка.

Конечно мы отметили в «Бристоле»,

гудели там до самого утра.

И не пойму –  так перебрал я, что ли,

но сон потом приснился – просто страх!

Как будто вдруг проснулся от свистка я.

Откуда это? Не на льду ведь я.

Открыл глаза – О, боже! Жуть какая!

Передо мной чудовищный судья.

В рубашке он обычной полосатой,

но пара чёрных крыльев за спиной,

глаза как угли, жутко волосатый,

и говорит, что он пришёл за мной.

Мол, ты свои уж откатал на свете,

положенные мужикам деньки.

Теперь давай прощайся с миром этим,

Пора тебе отбрасывать коньки.

Я говорю:

- Ошиблись вы возможно,

Ведь мне всего-то только тридцать лет,

а вон за дверью противоположной

живёт сосед, довольно старый дед.

Так почему положено мне тридцать?

А ведь ему за шестьдесят давно.

Нечестно! Нет! Судить так не годится!

Судья в ответ:

- Всем поровну дано.

Всё честно. А причина тут простая,

Ведь мы, ну, как в хоккее, например,

всем время только чистое считаем,

для тех, кто спит – стоит секундомер.

Вот твой сосед ночами спит нормально,

а ты проводишь ночи в кабаках.

- Ну, ладно, пусть он больше спал реально,

но не на тридцать лет наверняка!

- Ты прав, обязан тем не только сну ты,

но сигареты, рюмки – вот беда,

за каждую по две штрафных минуты

из жизни удаляется всегда.

Тут я заныл:

- Но ведь Олимпиада…

а без меня и тройки первой нет…

А победить нам непременно надо,

страна от нас ждёт в Сочи лишь побед!

Задумался судья:

- Олимпиада?

Что ж. Подожду. Она ведь «на носу».

Но знай: не победите – в бездну ада

тебя я сам на крыльях унесу.

Не стану я, как должен ангел смерти,

добро и зло соизмерять шкалой,

а прямо в ад! И там тебя уж черти

впихнут в котёл с кипящею смолой.

Проснулся я ну прямо с дрожью в теле.

Ох, это ж сон! Приснится же порой!

И вдруг увидел – прямо у постели

Лежит большое чёрное перо…

Болельщики! Меня вы пожалейте!

В котёл к чертям мне страшно угодить!

Болейте же за нас, всегда болейте!

И, может быть, мы сможем победить.

Январь 2014 г.