Здорово, друг, Смирнов-Кронштадтский!

Ты там костюмчик носишь штатский,

А здесь - ужасная жара!

Настала трудная пора.

И вот мы, обливаясь потом

И утирая пыль с лица,

Горя под солнцем на работах,

Тебя мы просим, подлеца:

Влезь на минутку в нашу шкуру,

Хотя бы мысленно пока,

И ты поймёшь, наверняка,

Проделав эту процедуру,

Хоть ты и очень далеко,

Что жить нам стало нелегко.

А потому к тебе взываем

(и тут же деньги высылаем).

Купи на них нам “разгильдяйки”*

Со всем к ним прочим барахлом.

Три штуки надо нашей шайке,

Размеры тоже тебе шлём:

Две штуки нам второго роста,

А третью - третьего бери.

С воротниками очень просто -

Сороковые нам все три.

Ещё хотим сказать мы вот что:

Приезд твой ждать нам здесь невмочь,

И, чтоб быстрее нам помочь,

Немедля шли товар по почте.

На этом мы письмо кончаем,

За ним и деньги отправляем,

Всего три сотни - не вагон,

И пожеланий миллион.

Ты отпуск проводи со вкусом,

Не напивайся, будь здоров,

С приветом остаёмся

Гусев, Герасимов и Толкачёв.

*только что введённые в форму лёгкие военные рубашки.

Лес, березки - такое родное.

Как же вас разлучили со мною,

Как я смог прожить эти годы

Без родной российской природы.

Кто поймет, что большое горе

Жить без елей в снежном уборе,

Кто поймет, как мне трудно выстоять

Без травы и без прелых листьев.

Без их запаха в темной чаще

Я тоскую все чаще и чаще.

По ночам мне ромашки снятся -

Как же с ними навек расстаться!

Ну, а степь, с весны побуревшая,

От нещадного солнца сгоревшая -

Нужно, видно, быть твоим сыном,

Чтоб любить твой запах полынный.

Ты широкая, ты безмерная,

Только я однолюб, наверное.

В сердце край родной берегу,

А тебя полюбить не могу.

Здорово, Краскины! Привет!

Письмо мы ваше обсудили

И рады, что за столько лет

Вы пыл души не остудили.

Чтоб не ударить в грязь лицом

(ведь бережём мы честь мундира)

И мы вам о себе споём

На ржавых струнах пыльной лиры.

Мы тоже любим вспоминать

Те, всем нам памятные годы,

Когда пришлось нам променять

Студенческой поры свободу

На “Слушаюсь!”, на сапоги,

Ремни, какие только можно,

На “Здравия желаю!” и

На Асидола запах тошный.

Но тщетен труд был интендантский

И командиров всех мастей -

Мы были в шкуре лейтенантской

Студенты до мозга костей.

Мы вместе жили здесь в глуши,

Свои порядки насаждали,

А в самой глубине души,

Пожалуй, все чего-то ждали.

Но пронеслись за годом год,

Как путевые перегоны,

И звёзд весёлый хоровод

Усеял блеклые погоны,

На них по-прежнему просвет,

А в жизни, что-то нет и нет…

Снег лежит в далеких городах,

А у нас опять песок, да ветер,

Но не променяем никогда

Город свой мы ни на что на свете.

Здесь людей, не кончивших войну,

Валит с ног не от вина и водки.

В клочья рвут степную тишину

Небывалых двигателей глотки.

На карте его не найти -

Не любит мой город рекламы,

Но в космос далекий пути

Через эту степь проходят прямо.

Так уж в жизни у нас получилось -

Чуть успев инженерами стать,

Мы и сами всему учились

И учили ракеты летать.

Мы копались в их круглых тушах,

Муравьями ползли по ним,

Мы свои в них вложили души,

Чтоб живыми стали они.

И они нам были как дети:

Кто здоров, а кто не совсем,

Кто капризен, кто неприметен,

Но родные, любимые - все!

Сколько дней и ночей бессонных

Проводили с ними порой,

Но “детей” своих многотонных

Мы сумели поставить в строй.

И когда с громовым раскатом

Уходила ракета ввысь,

Мы её провожали взглядом,

Как ребёнка в большую жизнь.

Вот и всё. Она улетела.

И, забыв другие дела,

Мы стояли осиротело

Возле стартового стола.

Единичка. Двойка. Пятёрка*

С той поры и навеки для нас -

Не отметок школьных подборка

А тех первых ракет имена.

*Так ракетчики называли первые советские
стратегические ракеты Р-1, Р-2, Р-5

Событий, дат перемолотость,

Года бегут торопливые,

В Кап. Яре осталась молодость

И трудная, и счастливая.

Работа, порой опасная,

Жара, совсем сумасшедшая,

Любви страницы прекрасные,

Друзья, навеки ушедшие.

И рёв ракеты стартующей,

Как плата за труд и нервы нам,

И радость в ещё пустующей,

Но НАШЕЙ комнате первой там.

Мошка́ облепляла тучами,

Пыль забивала лёгкие,

Но всё же самыми лучшими

Были те годы нелёгкие.

Осталась в вечности яркая,

Счастливая, беззаветная

Молодость наша Кап’Ярская,

Молодость наша ракетная.

День победы отгремел салютом,

Отзвенел военными медалями,

Но сегодня снова почему-то

Ветеранов встречу увидали мы.

У Большого, на аллеях сквера,

Где цветами яблони увенчаны,

Обнимаются седые офицеры,

И то плачут, то смеются женщины.

Люди здесь особенной породы,

Не грозит их дружбе увядание.

К ним сюда, презрев закон природы,

Молодость пришла их на свидание.

И звенит весна над стариканами,

И пылают щеки кумачово,

И зашевелились тараканами

Рифмы в голове у Толкачёва.

*день встречи ветеранов Кап. Яра
в сквере у Большого театра.

Миновало полвека с тех пор,

Как студентам надели погоны –

Легендарный теперь Спецнабор,

В прошлом – цвет и краса полигонов.

Так случилось, что в дни, когда нас

Собирать в Академии стали,

Умирал подписавший Указ,

Наши судьбы решивший, Сталин.

Этот день прогремел как гром,

И впервые мы долг солдата

Выполняли в дни похорон

В оцепленьи в зелёных бушлатах.

Спецнабор. Крутой поворот.

Ведь не к этому мы стремились,

Не для службы за годом год

В институтах своих учились.

Нам пришлось проститься с мечтой

Новой жизни почти на пороге.

Все желания наши – ничто,

Ждали нас иные дороги.

Но мы были дети войны,

Мы росли под гром канонады,

Как все люди нашей страны

С детства знали мы слово: Надо!

И, не сетуя на судьбу,

В дни холодной войны расцвета

Спецнабор включился в борьбу,

Посвятив свою жизнь ракетам.

Лейтенанты памятных лет,

Лучших ВУЗов страны питомцы

Отработке первых ракет

Отдавали себя «до донца».

И велик был их общий вклад,

Труд, талантливый, инженерный,

В то, что наша страна смогла

Оказаться в космосе первой,

В то, что мы спокойны сейчас

Что бы нам и как ни грозило,

Потому что стоят у нас

На дежурстве грозные силы.

               ~ ~ ~

Миновало полвека с тех пор,

И к концу подходит дорога.

И уходит наш спецнабор,

Нас осталось не так уж много.

Спецнабор уходит – пора,

Слишком долго уж мы в походе.

Но не в чёрный безвестности мрак

А в Историю он уходит.

2006 г.

Остались где-то в давнем мире

Кап. Яр и молодость моя.

Давно живут в моей квартире

Другие люди, а не я.

И в зной, и в зимние морозы,

Что так обычны в тех краях,

Спешат поутру к мотовозу

Другие люди, а не я.

И на «техничке» дальней где-то

У пультов стендовых стоят,

Готовят новые ракеты

Другие люди, а не я.

В степи, на стартовых площадках,

Где напряженье как в боях,

Труд, нервы, риск и неполадки –

Другие люди, а не я.

И вслед взмывающей ракете,

В груди восторга не тая,

Там смотрят, радуясь как дети,

Другие люди, а не я.

А я давно живу в столице,

В сплошном комфорте городском.

Здесь очень быстро время мчится,

Жить интересно и легко.

Дел у меня, занятий – сотни,

Полна, как будто, жизнь моя…

Но испытатели сегодня –

Другие люди, а не я.

В этот маленький степной городок

Всех судьба нас поселила тогда.

Не на месяц, или даже годок,

А казалось, что уже навсегда.

Был нелёгким и опасным наш труд,

Скудным быт наш незатейливый был,

Да и климат отвратительный тут –

Зной, ветрА, мошкА, безводье и пыль.

Но мы были очень молоды все,

И царила в нашей жизни любовь,

Было множество прекрасных друзей,

И знакомым был мне встречный любой

Десять лет прожил я здесь, в городке,

А всё кажется, что целую жизнь.

Я уехал и живу вдалеке,

Но живут во мне тех лет миражи.

И когда всего два года спустя

Я приехал в городок мой степной,

Там не чувствовал себя как в гостях,

Для меня он был как прежде родной.

Чтоб по улице сто метров пройти,

Я затрачивал порой целый час -

Каждый встречный был мне рад на пути,

И расспросы обо всём, и рассказ.

И ещё промчалось лет двадцать пять.

И однажды вдруг на несколько дней

Я приехал в городок свой опять,

Но узнать его мне было трудней:

Вырос новый и огромный район,

Потянулись ввысь домов этажи,

Незнакомым был совсем уж мне он,

Незнакомым и каким-то чужим.

В старой части моего городка

Те же улицы и те же дома,

Но осунулись как будто слегка

На обочине возросших громад.

Я по улицам забытым брожу,

Для меня они мертвы без друзей,

Словно где-то я сейчас нахожусь

Средь кладбищенских печальных аллей.

Лет прошедших непроглядный туман

Всех, с кем жил я здесь, давно поглотил.

И стоят вдоль старых улиц дома

Обелисками безвестных могил.