После окончания учебы в академии я с товарищами по спецнабору прибыл в июне 1954 года в Камышин в 23-ю инженерную бригаду особого назначения Резерва Верховного Главнокомандования. Так тогда именовались части, из которых спустя пять лет были сформированы Ракетные Войска Стратегического Назначения, этот грозный вид Вооруженных Сил СССР. Назначен я был на должность начальника отделения проверки технической батареи 1-го дивизиона. Бригада в это время находилась в поселке Капустин Яр Астраханской области, куда и отбыл я и другие офицеры, инженер-лейтенанты Владимир Волков, Юра Протасов, Роман Гуриненко, Костя Савцов. Спустя полгода сюда прибыли «августовцы» Николай Калинкин и Евгений Уткин.

Бывшие студенты-ленинградцы Волков, Протасов, Калинкин и горьковчанин Савцов, как прибористы, стали начальниками станции радиотехнического контроля точки прицеливания; Уткин из Томского политехнического института попал в огневую батарею заместителем начальника электроогневого отделения; киевлянин Гуриненко стал моим соседом по технической батарее – начальником расчета горизонтальной проверки. Вот такие сложные названия имели наши должности.

Опыта в военной службе у меня, как и у них, не было, тем более, командного. Не считать же те две лагерные практики, что мы прошли в институте при кафедре военной подготовки – там мы сами были солдаты-танкисты и командовали нами сержанты-служаки по третьему году. А тут я сразу получил в подчинение 8 офицеров и около взвода сержантов и солдат. Причем среди офицеров были участники войны, старше меня и по званиям, и по возрасту. Например, фронтовик капитан Иванов В.И. уже три года работал на этой технике и, конечно, он, да и некоторые его товарищи встретили инженер-лейтенанта, выпускника академии, отнюдь не с распростертыми объятиями. Такое же положение было и у моих сподвижников по академии. Впрочем, другие «старички» отнеслись к нам с пониманием, увидев наше старание, и, почувствовав нашу уверенную инженерную подготовку, стали оказывать нам практическую помощь. А впоследствии дальновидные тоже поняли смысл образования и многие из них пошли учиться в Ростовское, Харьковское и другие высшие ракетные училища. Понял и Иванов, что дело не во мне лично, и тоже стал помогать мне по-настоящему.

С особой благодарностью я вспоминаю командира технической батареи старшего лейтенанта В.Е.Гавриленко, помогавшего моему росту как специалиста. Наше служебное товарищество переросло в настоящую дружбу, которая длилась и все последующие десятилетия. Большое внимание к нам, как к молодым специалистам, проявляли командир бригады полковник Григорьев М.Г. и сменивший его полковник Ф.П. Тонких, будущий начальник Артиллерийской академии, заместитель Главкома РВСН. Опытные, толковые военачальники, они понимали, что именно здесь начинается становление нового современного вида войск – ракетного, и что мы, молодые инженеры, являемся провозвестниками, пионерами того, что потом стали называть «революцией в военном деле».

Помимо личного состава в мое подчинение вошло много сложной техники батареи – кабина проверки ракет, компрессоры, заправщики, техническая палатка и другое.

Конечно, в академии мы изучали помимо теории и устройство ракет, но здесь, в бригаде, те же ракеты Р-1 и Р-2, стоявшие на вооружении, уже имели свои особенности. К тому же одно дело учить лишь для того, чтобы сдать зачет, а другое – знать, что ты отвечаешь за реальное, вверенное тебе грозное боевое оружие. А наземно-стартовое оборудование нам в академии преподавали вообще в общих чертах, «бегом», по цветным плакатам. Никто же нас не обучал, как наладить например, клапанную группу компрессора высокого давления или отрегулировать насос заправщика. Приходилось вспоминать курсы насосов и приборов, что нам читал в институте профессор Л.О.Кон, турбины доцента Резниковой Р.И. или ремонт дизеля В-2 танка Т-34, который мы проходили с нашими преподавателями военной кафедры .А уж о конкретных правилах эксплуатации и техники безопасности речь и вообще не шла. А ведь работа на нашем оборудовании была достаточно сложна и опасна. Солдаты-то тоже были молодые 19-летние парни. И нужно было научить их четко выполнять свои обязанности по обслуживанию и подготовке ракет. Да и офицеров, впрочем, тоже.

Буквально с первых дней службы необходимо было включаться в учения и инспекторские проверки. А они шли непрерывно. Только во второй половине 1954 года прошло 6 тактических учений. При этом в каждом учении проводился реальный запуск предварительной ступени двигателя 5-6 ракет. Для этого выезжали за 20 км от Камышина в район деревни Елшанка, где для этого был приспособлен глубокий овраг. В процессе учений и пусков не только прививались навыки боевой работы расчетов, но и совершенствовалась техническая документация на ракеты и наземное оборудование.

В последующие годы интенсивность учений и запусков наращивалась. Особенной программой отличались учения сентября-октября 1955 года под руководством генерал-лейтенанта Дегтярева. Общее руководство осуществлял маршал артиллерии Неделин М.И. К учениям привлекались огневая батарея капитана Шабельника И.М. (впоследствии он стал начальником Ростовского ракетного инженерного училища, генерал-лейтенантом) и техническая батарея Гавриленко, к тому времени уже капитана, где я и служил. На учениях исследовался вопрос о производительности огневой, а также технических батарей, проверялись возможности личного состава в ходе непрерывной работы при подготовке к пуску ракет. Ведь в военной обстановке так реально и будет– пуск за пуском в течение нескольких суток в начальный период войны. В быту эти мероприятия называли «учения на измор». Готовились мы к ним полгода. Сержанты и солдаты осваивали по 2-3 смежных специальности, а офицеры - даже по 3-4. Это позволило в ходе учений создать две-три рабочих смены, которые могли работать по очереди, давая передышку расчетам для отдыха, в течение длительного времени, а также в случае выхода из строя по тем или иным причинам различного характера – ракетчики ведь готовились к участию в боевых действиях.

Для начала участники учений совершили в ночных условиях марш на расстояние более 200 км, а затем показали способность выполнить задачу по пускам ракет непрерывно в течение трех суток в условиях тяжелых метеорологических условий, а также в условиях применения «химического» и «атомного» оружия. Приходилось работать в противогазах и в защитных костюмах. В течение 72 часов было подготовлено 12 ракет на технической позиции, после чего провели 11 пусков предварительной ступени и один реальный пуск. Результат реального пуска был отличным. Ракета, как говорилось, попала «в кол», то есть с минимальным отклонением от расчетной цели.

За проведением учений придирчиво и строго следили расчеты других бригад, приехавшие на полигон, оценивая нашу работу, выносливость, слаженность и тренированность расчетов. Мы, участники, получили высокую оценку и подтвердили боевые возможности бригады.

В 1956 г. продолжались занятия с ракетами Р-1 и Р-2, а также началось освоение новых ракет Р-5.

На «зимних квартирах» в Камышине наша жизнь была менее напряженной. Старинный русский город Камышин располагался на правом берегу Волги, в устье реки Камышинки. Основан был в 1668 г. как крепость для защиты торговых путей под названием Дмитриевск. Современное название получил в 1780 г. Здесь помимо торговых пристаней и складов развивалась местная промышленность; развивалось сельское хозяйство, особенно славились камышинские арбузы. Уже в наше время выстроены крановый, машиностроительный, лакокрасочный и другие заводы. Население в 1954 г. составляло около 45 тысяч жителей. В годы Отечественной войны 1941-45 гг. через Камышин шло снабжение героических защитников Сталинграда.

В начале 1950-х гг. здесь в большом старом здании располагался штаб бригады, рядом находились технические позиции ракет и техники, казармы личного состава. Кроме того, неподалеку функционировало военное училище, где готовили техников-ракетчиков. Туда, кстати, тоже попали на преподавательские должности несколько наших товарищей из спецнабора. Офицерам по большей части приходилось снимать комнаты в частных домах и квартирах или жить в старых бараках. Первые годы я жил в общежитии. А потом наладилась и моя семейная жизнь. Женился я еще в академии, в сентябре 1953 г. С моей будущей женой Марийкой Ищенко мы дружили еще в школе, где учились в одном классе. Затем она поступила в Челябинский медицинский институт. При моем назначении в Камышин она перевелась в Саратов, откуда могла изредка приезжать ко мне. А по окончании в 1956 г. приехала сюда, мы сняли частную квартиру. Работала она акушером и детским врачом. Но вскоре мы переехали в Болшево.

Конечно, большую часть времени у офицеров отнимали служба, учения, проверки, поддержание техники в исправном состоянии, но выдавалось и свободное время, которое мы проводили с интересом и разнообразно. Мы сдружились с другими офицерскими семьями, помогали в заботах о детях и устройстве домашнего быта. Посещали Драматический театр и вечера в Доме офицеров, устраиваемые Женсоветом бригады. Это были очень веселые мероприятия, запомнившиеся нам своей теплотой и задушевностью. Эти традиции сохранились и приумножились в последующем, когда на базе 23-й бригады была сформирована 44 дивизия РВСН, дислоцированная с 1959 года в городе Коломыя Ивано-Франковской области на западе Украины. Помимо этого в теплое время года мы ходили купаться на Волгу, катались на лодках, ловили рыбу. Впечатление от этой великой реки осталось незабываемым. По ее широкой глади сплавлялись длиннущие плоты, а отчаянно дымящие буксиры тащили вверх груженые баржи. Время от времени то вверх, то вниз проплывали белоснежные многопалубные пассажирские пароходы. Осенью рынок ломился от ярких местных полосатых арбузов, румяных яблок, алых помидоров и фиолетовых баклажанов, а также от привозимых с юга золотых ароматных дынь, изумрудных и черных кистей винограда. Ну и, конечно, навалом рыбы, — не только караси, язи и щуки, или вяленые вобла и лещи, но и водившиеся еще тогда стерлядь, а то и осетры с черной икрой. Не зря же в гербе города, утвержденном еще Екатериной II-й, красовались не только камыши, но и три серебристых осетра. Это природное изобилие мне напоминало Привоз, знаменитый рынок в Одессе, городе, где я проучился почти пять лет в Политехническом институте, готовясь стать инженером-теплоэнергетиком, специалистом по тепловым электростанциям.

Через несколько лет почти все ребята с нашего спецнабора разъехались кто куда. В.В. Волков и Н.М. Калинкин перешли на службу в НИИ, где стали готовить кандидатские диссертации. Протасов ушел в Главное управление ЭРВ, Гуриненко уехал в Днепропетровск в военное представительство на заводе, будущем «Южмаше», где мы весной 1954 г. проходили производственную практику. Судьба Савцова, говорили, сложилась неудачно. Он особого желания служить не имел, начал пить и был уволен, всего лишь дослужившись до звания старшего лейтенанта.

В 1956 году меня перевели в ракетный институт НИИ-4 научным сотрудником.

Два с половиной года, что я прослужил в бригаде, дали мне хорошую школу на всю последующую службу, позволили приобрести ценный опыт, который мне потом пригодился в практической работе, особенно при участии в испытаниях на полигонах Капустин Яр и Плесецк, где я занимался научной работой с представителями промышленности.

Более 30 лет успешно работала организация ветеранов 23 бригады и 44 дивизии. Мы проводили регулярные встречи или в Артиллерийской Академии, которая теперь именуется Академией ракетных войск им. Петра Великого, либо в Доме офицеров во Власихе. На этих встречах неизменно присутствуют и офицеры Спецнабора 1953 года. Возглавляет Совет ветеранов мой бывший комбат, ныне полковник Гавриленко В.Е. Помимо помощи ветеранам Совет издал ряд книг по воспоминаниям участников – того же Гавриленко «У истоков стратегических…» или сборник «Не стареют душой ветераны» и др. Наконец, издается «Книга памяти», куда занесены биографии всех ушедших из жизни ветеранов этих соединений.

В НИИ-4 доводилось вести интересную работу по испытаниям новых типов ракет и оборудования к ним. В 1970 г. я был занесен в Книгу Почета НИИ-4 как лучший по профессии. За работы 1970-1976 г. в Плесецке в составе Госкомиссии по летным испытаниям и подготовке к хранению ракеты РТ-2П получил благодарность и премии от Министра обороны и Главнокомандующего РВСН.

В НИИ-4 я прослужил до увольнения в 1980 г. с должности старшего научного сотрудника, в звании подполковника-инженера. После этого продолжал работу в институте до 1992 г.  Жена Мария Кузьминична работала до 2005 года, в основном, врачом-терапевтом в Болшевской больнице № 3.

В настоящее время живём в г. Юбилейном. Я продолжаю трудиться, а также вдвоем понемногу занимаемся сельхозтрудом на своем садово-огородном участке, стараясь преодолевать возраст и болезни.

2008