На завершающем этапе «перестройки» в конце 1980-х — начале 1990-х годов международные контакты происходили в условиях гласности, открытости, при широком участии представителей средств массовой информации. В то же время материальной помощи оказывалось все меньше. Вспоминает об этом периоде бывший заместитель начальника космических средств по вооружению — начальник ГУВ генерал-лейтенант Рюмкин В.М.

Последние два с половиной года службы в Вооруженных Силах СССР с января 1989 года по август 1991 года, после 35-летней работы с ракетной и космической техникой, были для меня самыми напряженными и самыми трудными. Приходилось коренным образом менять стиль работы, идти на поклон к парламентариям, к малоквалифицированным новым представителям исполнительной власти, к региональным и национальным лидерам. Среди этих людей было много агрессивно настроенных, считавших правильной только свою точку зрения, далеких от областей,  где теперь они могли проявлять свои властные амбиции. Основные силы уходили тогда на разъяснение выгодности вложения средств в космическую деятельность, выбивание и выпрашивание на космические заказы каждого рубля, на поиск дополнительных источников для компенсации начавшегося роста цен на материалы, на труд, на услуги. Искали и находили новые подходы во взаимоотношениях с казахами, с архангелогородцами, с руководством регионов России и Украины, которое все более решительно шло на конфронтацию с союзными органами.

Намного сложнее стало работать и из-за расширения гласности, подключения средств массовой информации к ранее запретным темам, а также из-за активизации международных контактов. Одно дело, когда работаешь в закрытой среде и с постоянным кругом партнеров, понимающих друг друга с полуслова, знающих кто чего стоит. И совсем другое, когда подключается масса новых людей, не знакомых ни с предысторией, ни с особенностями, ни с нормами.

Работе по новому очень мешал медленный отход от ранее существовавших запретов.

С одной стороны, теле- и фоторепортажи при любой возможности без получения на то согласия высвечивали наших офицеров и генералов на экранах и полосах газет в полной военной форме, а с другой — запрещалось говорить о наших должностях и воинских званиях. Жизнь требовала открытости. Без нее все сложнее было получать бюджетные ассигнования, увязывать интересы потребителей и косвенных участников, например жителей местностей, где расположены космодромы, где падают отделяющиеся части ракет-носителей.

Не раз создавались нелепые ситуации, когда, например, в зале Президиума Академии наук СССР на встрече с американскими деятелями и учеными в области космоса их представляли по полной форме, а нашу сторону вице-президент К. В. Фролов представлял чуть ли не через одного с использованием эзопова языка. Еще труднее приходилось при общении, не в группе, а напрямую. И как ни трудно было заниматься совершенно новой работой, уверен, что она выполнялась нашими коллективами и военными, и гражданскими достаточно успешно.

Искусство дипломатии, умение достойно представлять свою Родину, добиваясь положительных результатов во имя ее благополучия, представлять свое дело осваивали методом самообразования, стараясь не допускать ошибок. Многие офицеры показали себя тогда в самых сложных ситуациях очень хорошо как у себя дома, так и в зарубежных командировках, в том числе в Соединенных Штатах Америки, Австралии, Бразилии, Франции, Китае и других странах.

Сотрудничество с западными странами

Лично мне работать с иностранцами пришлось, в основном, без выезда за пределы СССР. Главным образом это касалось межправительственной программы «Метеор-Томс», поскольку я был назначен председателем Государственной комиссии по летным испытаниям космического метеорологического комплекса «Метеор-3» (после увольнения из Вооруженных Сил Фаворского В. В.). Особенно запомнились те этапы, когда работать пришлось едиными командами на космодроме Плесецк, во Всесоюзном НИИ электромеханики и его истринском филиале, в Главном центре управления. В первую очередь это относится к контактам с заместителем директора НАСА Самуэлем Келлером,  с руководителями работ Джорджем Эссенвайном, Майком Форманом, бескомпромиссным инспектором чистоты Ивой Абрамс. Запомнился переводчик с американской стороны Алекс Курбанофф.

Из критиков в лагерь убежденных сторонников космических программ перешли советские и американские журналисты, которым было разрешено участвовать в подготовке и проведении запуска КА «Метеор» (3) с аппаратурой ТОМС (разработанной в США спектрометрической аппаратурой, устанавливаемой на космическом аппарате для глобального картирования озонного слоя в атмосфере Земли), участвовать в заседаниях Государственной комиссии по летным испытаниям и задавать интересующие их и их читателей вопросы.

Программа прошла успешно, подтвердив, что интеграция в исследовании Земли из космоса является эффективным шагом в деле освоения космоса в мирных целях, способствует сокращению затрат с каждой стороны, укреплению мира и международного сотрудничества, улучшению взаимопонимания в интересах наших великих народов.

Из области аналогичных специфических работ заслуживают быть отмеченными еще ряд встреч, поездок, приемов.

Так, например, в октябре 1989 года пришлось искать возможности расширения космического сотрудничества с большой группой видных специалистов аэрокосмической промышленности США, посетивших Советский Союз.

Интересно, что все участники встреч были старше 50 лет, некоторые значительно старше, а проходили встречи в рамках программ «Дети—творцы XXI века» и «Гражданской дипломатии — пипл ту пипл».

.

В середине 1990 года пришлось серьезно потрудиться, когда для участия в запуске космического модуля «Гамма» к нам прибыли представители Франции, Бельгии, Польши. Францию представляли могучие директор управления разработки наземных систем КНЕС Мишель Минью и руководитель отдела космической физики КНЕС Мишель Ружон. Их сопровождала миниатюрная сотрудница управления внешних сношений КНЕС Катрин Иванофф, она же Катя Иванова.

Бельгию представляли Госсекретарь по научной работе Эрик Дерайк, начальник канцелярии министерства внутренних дел и научных организаций Эрик Дельофф, директор института космической аэрономии Марсель Аккерман и советник посольства Бельгии в СССР Кристиан Лепанс. От Польши был председатель Комитета космических исследований польской Академии наук Ян Рыхлевский.

На Байконур прилетели 7 июля 1990 года. К сожалению, запуск в тот день по техническим причинам пришлось отложить. Нам с Н. И. Зеленщиковым и А. А. Шумилиным пришлось пережить неприятные минуты объяснений. Гости отнеслись к нашим трудностям с пониманием, заявив, что также считают необходимым свести риск к минимуму и насколько возможно исключить любую предпосылку к срыву выполнения программы. В целом, они очень высоко оценили работу специалистов нашей стороны.

В конце сентября 1990 года на ВДНХ был проведен советско-французский день космической промышленности, во время которого был принят ряд документов о расширении сотрудничества. День закончился теплым приемом в посольстве Франции в СССР.

Сотрудничество с КНР

(См. также раздел фотоальбома «Миссия в Китай»)

6-7 июня 1990 года я сопровождал на Байконур правительственную делегацию КНР во главе с заместителем председателя Центрального военного совета КНР,  заместителем председателя Военного Совета ЦК КПК генерал-гюлковником Лю Хуацином (генерал-полковник — высшее воинское звание, присваиваемое в КНР в мирное время). Председателем этих советов является Цзян Цзэминь.

Лю Хуацин в молодости окончил Ленинградское военно-морское училище, дослужился до Главнокомандующего Военно-морскими силами Китая, работал в китайской промышленности, став руководителем Военно-промышленного комплекса, был очень почитаем и в армейских, и в промышленных кругах.

Китайскую делегацию в СССР принимали на высшем уровне. Не ударили в грязь лицом и космические войска.

13 июня 1990 года китайцы дали обед в посольстве КНР в Москве, на который пригласили руководителей ВПК, министерств общего машиностроения, авиационной промышленности и обороны. Были согласованы конкретные меры, направленные на улучшение советско-китайского сотрудничества по широкому кругу вопросов, включая космические.

В конце 1990 года мы получили через военного, военно-воздушного и военно-морского атташе при посольстве КНР в СССР генерал-майора Нин Вэньяня приглашение посетить Китай.

В состав делегации Военно-космических сил, которую мне было поручено возглавить, вошли начальник космодрома Байконур генерал-лейтенант Крыжко А. Л., начальник Главного центра испытаний и управления генерал-лейтенант Иванов В. Н. и еще 3 офицера.

После многолетнего перерыва китайцы с интересом рассматривали на улицах советских генералов и офицеров в форме, подчеркивая отношением свои симпатии.

Наша делегация была ознакомлена с Сичаньским центром запуска — основным космодромом КНР, Сианьским контрольным центром — аналогом нашего Главного центра испытаний и управления, Пекинским измерительно-контрольным центром, со всеми основными институтами министерства авиакосмической промышленности, с центром моделирования, с институтом министерства машиностроения и электронной промышленности в г. Чэнду. Делегацию принял председатель Комитета по оборонной науке, технике и промышленности КНР генерал-лейтенант Дин Хэнгао.

Во второй половине 8 марта 1991 года делегацию принял премьер Госсовета КНР Ли Пэн, с которым с 1949 по 1953 год я учился в одной группе Московского энергетического института. Интересно, что даже по прошествии 40 лет Ли Пэн узнал практически всех студентов и студенток группы на фотографиях студенческих лет, которые я захватил с собой ему в подарок. Имена он помнил всех, а фамилии большинства.

На одной из фотографий рядом со мной был учившийся вместе с нами нынешний президент Румынии Ион Илиеску. Дойдя до нас, Ли Пэн лукаво спросил, давно ли был у Иона, хотя отлично знал, что я всю жизнь был невыездным — ему об этом говорили другие однокашники, которых он собирал во время своего приезда в Москву.

Вторично в Китай прилетел 11 мая 1991 года в составе делегации для переговоров в области создания и использования космической техники в мирных целях под руководством заместителя министра общего машиностроения Юрия Николаевича Коптева. Делегация была весьма представительной и многочисленной. В нее входили Д. И. Козлов, Г. Я. Гуськов, нынешний президент Украины Л. Д. Кучма, С. Н. Конюхов, А. И. Лосев, Ю. И. Носенко, С. П. Половников, Б. И. Каторгин, В. А. Исаченко, С. А. Афанасьев и много других видных специалистов космической промышленности. Встречались с руководством министерства авиакосмической промышленности КНР, его первой, второй и пятой академий, представителями Генерального штаба Китая. Познакомили нас и с организацией дел в свободной зоне Шэньчжэнь, на границе с Гонконгом, где были с 17 по 20 мая.

В результате было заключено много прямых соглашений между нашими и китайскими предприятиями о бартерных сделках. Многие работники нашей космической промышленности и офицеры Военно-космических сил, в том числе Байконура, Главного центра испытаний и управления, академии им. А. Ф. Можайского, нашего НИИ и военных представительств с большой теплотой вспоминают до сих пор о плодах тех соглашений.

Вместо заключения

В те сложные, хотя и более простые, чем последовавшие за ними, годы пришлось неоднократно организовывать круглые столы в редакциях газет, активно использовать телевизионные средства, работать с парламентариями, от которых зависели средства, выделяемые на космические программы.

Руководящий состав УНКС во главе с А. А. Максимовым,  а затем В. Л. Ивановым никогда не ломился ни в открытые, ни тем более в закрытые,  двери. Приходилось учитывать обстоятельства, находить возможности, использовать их в интересах развития космической деятельности, а не против, руководствуясь библейской мудростью:  имеющий уши да слышит, имеющий глаза да видит.

Влиятельных лиц из Верховного Совета, правительства, партийного аппарата, средств массовой информации приглашали и вывозили непосредственно «в окопы»: на космодромы, в центры управления полетом, к разработчикам и изготовителям космической техники. Там быстрее находили взаимопонимание и поддержку.

Заметную роль в этом деле сыграла организация празднования 30-летия первого полета человека в космос. Оно активно использовалось для поиска сторонников продолжения и развития космических программ. Подготовка и проведение праздника дали массу возможностей для прямых выходов на М. С. Горбачева и Н. А. Назарбаева, на других руководителей ЦК КПСС и Казахстана, на руководство Госплана СССР, многих министров и общественных деятелей. Все это было использовано для того, чтобы донести до народа страны, до руководителей материалы и документы, подтверждающие эффективность вложения средств в развитие космоса. Как результат, удалось, хотя и временно, затормозить спад активности в использовании космоса.

В немалой степени на достижение того же результата был направлен и выброшенный в последних числах января 1991 года, практически впервые за 35 лет существования Байконура, десант генеральных и главных конструкторов, директоров заводов и НИИ космической отрасли, а также Военно-космических сил непосредственно в Алма-Ату. В результате многочисленных рабочих встреч, в том числе с участием Н. А. Назарбаева и других первых лиц Казахстана, была заключена серия прямых соглашений между производящими, эксплуатирующими и правительственными организациями Казахстана, России и Украины.

Особо памятными те встречи остались потому, что в их процессе были отмечены два юбилея: мое 60-летие и 50-летие Николая Ивановича Зеленщикова. Буду долго хранить подарок Н. А. Назарбаева и нераспечатанную бутылку водки с автографами всех патриархов космической отрасли.

Я благодарен судьбе, Александру Александровичу Максимову и Виктору Вячеславовичу Фаворскому за то, что завершать службу мне довелось в слаженном, высококвалифицированном коллективе с отличными помощниками, с хорошей командой, с очень порядочными партнерами.

Хочу особо отметить огромную помощь и поддержку, которую мне оказали заместители Ю. Н. Филатов, Ю. Г. Гусев, А. Ф. Костин, В. И. Дурнев, руководители управлений В. М. Брежнев, И. В. Стромский, Д. Г. Андронов, Н. Е. Дмитриев, В. И. Козлов, Б. А. Лящук, В. Н. Старостин, В. Г. Безбородов, Ю. Н. Рязанцев, В. М. Бердниченко, А. В. Калмыков, такие большие специалисты-мастера своего дела, какими были Ю. И. Иванников, Ю. А.. Милованов, Н. М. Дьяченко, В. Г. Чимирис, Д. Г. Городецкий, П. Н. Ковылин, А. В. Кирсанов,

Н. Н. Гурушин, Е. И. Сотник, В. Е. Нестеров, Ю. В. Козлов, Н. И. Дубинин, Н. И. Лексанов, А. Ф. Жилин, В. Н. Гасанов, А. Н. Кузнецов, А. И. Пащенко, В. В. Мекша, М. И. Бархатов, С. Г. Рыбкин, А. К. Ермолаев. Сожалею, что нет возможности перечислить всех, кто из подчиненных был для меня надежной опорой.

Благодарен судьбе также и за поддержку, какую оказывали мне генералы и офицеры штаба, других управлений и служб, командующий Военно-космическими силами и его заместители. Благодарен судьбе, что всю жизнь у меня были серьезные партнеры, общение с которыми заставляло постоянно быть в хорошей профессиональной форме, строго придерживаться правил порядочности, ответственного отношения к порученному делу и постоянно исходить из взаимных интересов, а не только из интересов своей стороны.

Хочется низко поклониться всем друзьям, единомышленникам, старшим и младшим, всем, кто добросовестным и самоотверженным трудом делал все, чтобы людям лучше жилось, чтобы мир был крепче, чтобы наша Родина была более уважаемой и могучей, всем тем, кто остается с нами, и тем, кого уже нет.

Помнить о вас буду всегда, жить с надеждой, что каждый день завтра будет лучше, чем вчера, что за космосом будущее».