Далеко, за далью поседелой,

За ненужной суетной чертой,

Окружён венцом метели белой

Спит мой край, забытый и глухой…

Ни огня, ни лая над снегами,

Только кто-то нежный, без следа,

Плачет ночью тихими слезами

Обо мне, ушедшем навсегда…

(1945)

Мы с тобой одни на белом свете,

Старый дом безрадостен и тих…

Отшумев, ушли за жизнью дети,

Нам оставив только боль за них.

Так и мы когда-то от родимых

За своей судьбой ушли вослед,

Оставляя Богом лишь хранимых

От болезней, горестей и бед.

Стороны родной лесные глуши

Помнят их последнюю юдоль…

Где теперь их праведные души?

Ждут ли нас, оставившим им боль?

Хорошо, что мы пока что двое –

Двум сердцам охотнее стучать,

Дал бы Бог недолгое другое –

Одному последним угасать…

(1990)

Поёт Людмила Зыкина с экрана

Про степи и про вмятины войны,

И Тёркина – Любезнова Ивана-

Звучит рассказ средь гулкой тишины

Один смотрю, и слушаю, и плачу,

И рядом нет других блестящих глаз,

Оторванных на эту передачу

От формул, недоученных подчас…

Ты далеко, упрямая девчонка,

Терзавшая вопросами меня,

И грустно мне, что песни Маринёнка

Мы не обсудим, трудный стиль браня,

И некому о тайнах мирозданья

Мне новые идеи рассказать,

За возвращенье позднее с гулянья

Пока мне тоже… некого ругать…

 (1975)

Весь наш лужок в серёжках тополиных

На нём цветы играющих детей,

Но нет и нет средь их забав невинных

Тебя, шалуньи-ласточки моей…

Никто не крикнет «Папа!» под балконом,

Не скажет: «Брось мне битку и совок!»

И не попросит вдруг капризным тоном

Сходить за мишкой в детский уголок,

Да и балкон теперь совсем не нужен –

С него тебя мне не дозваться в дом,

И никому я не готовлю ужин,

И не читаю Блока перед сном,

Ручонки милой ночью не целую,

И в садик никого не тороплю,

И только часто, цветик мой, тоскую

О той, что больше всех люблю!

(1975)