СТАРИК

Раздумий небеса полны,

Предвечным веяньям покорны,

И над могилою жены

Стоит старик, седой и скорбный.

Бледна лазурь, бездвижна даль,

Иссякли песни стаек птичьих…

В нём – несказанная печаль

И несравненное величье.

Припоминай, моли, зови –

Уж нет весны, почила в Бозе;

Жива лишь истина любви

В обыкновенной этой позе,

Где сирость и былая стать.

Отец! ты вряд ли представляешь,

Что значит – более не знать

Под вечер вздрагиванья клавиш,

Как звуки в комнате пустой

Возникнув, в Лету будут кануть,

Как пред рояля чернотой

Ютиться, обратившись в память…

Но вновь – рассвет, святая нить

Влечёт к тому, что в вёснах пело;

Сюда ты будешь приходить,

Пока душе не в тягость тело,

И над землёю – тонкий звук,

Как обертон, рождённый в деке:

Я снова здесь, мой лучший друг!

Мы скоро встретимся навеки.

…Темнеет небо, огоньки

О жизни шепчут – эфемерность.

Но, как в излучине реки

Скала, стоит седая Верность.

РАЗГОВОР С РАЕМ

Папа дорогой! Мама дорогая!

Я теперь другой. Жизнь теперь другая.

Стало больше злости. Нет любимых блюд.

И друг к другу в гости не заходит люд.

Устремились к Богу. Всепрощенья ждут.

Другу не помогут. Просто обойдут.

Еле «здрасьте!» цедим. Каждый сам с усам.

Кто у нас соседи – я не знаю сам.

Всё на старом месте. Всё, как я хочу.

Я уже лет двести счастья не ищу

По родному краю и по всей стране.

Где диплом – не знаю. И зачем он мне?

Я тружусь. Двужильный. И хожу в кино.

Кто под нами жили – померли давно.

И малец, который к нашей кошке льнул. –

То ли кредиторы, то ли утонул.

Как дела? – На зависть. Шок давно прошёл.

Хорошо питаюсь. Правда – хорошо.

Рваться, стиснув зубы, – жизнь не для меня.

Дети очень любят. Иногда звонят.

Как тут в нашем тресте? – Тянут вдаль трубу.

Шеф своё отъездил на чужом горбу;

Дверь пинает рая левою ногой…

Мама дорогая… Папа дорогой…