Предисловие

Каждому человеку на земле выпадает своя судьба и своя ниша в жизни. По моим подсчетам к настоящему времени из числа «спецнаборовцев» значительно более 40% по разным причинам ушли в мир иной. Некоторые при трагических обстоятельствах. Например, мой однокурсник Иньков Геннадий Александрович погиб при известной катастрофе 24 октября 1960 года. Ему было 30 лет, остались дети и тяжело больная жена. Совсем недавно под колесами автотранспорта в г. Химки трагически погиб Дунаев Борис Иванович.

Многих подкосили болезни. Нельзя забывать о трудном детстве в годы войны. Да и возраст у продолжающих жить уже солидный.

Моя жизнь, начиная с июня 1954 года и по 1 сентября 1985 года, была посвящена обеспечению технической оснащенности наших Вооруженных Сил.

Обороноспособность нашего государства определяется прежде всего уровнем экономического развития, состоянием науки и техники, моральным духом народа и его армии. Техническая оснащенность вооруженных сил – один из главных её показателей. Она, как и совершенствование организации армии, всегда представляли собой важную проблему военного строительства. Бурный научный, военно-технический прогресс в годы нашей службы обусловил резкое возрастание роли вооружения, технической оснащенности войск в достижении победы в современной войне. Созданию Ракетных войск стратегического назначения способствовали высокий уровень развития экономики, отечественной науки и техники, наличие хорошо развитой базы для научных исследований в области ракетной техники.

Как правило, когда мы проходим службу, писать воспоминания и подводить итоги не хватает сил и времени. Другое дело, когда вышли на пенсию. Но к этому времени, что-то забывается, что-то всплывает не совсем так, как было.

Конечно, всю службу, даже если она была очень интересной, в воспоминания перенести невозможно.

Начало службы.

Некоторые эпизоды, связанные с полигоном Капустин Яр.

После окончания учебы в июне 1954 года в Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского, я прибыл для прохождения службы в должности инженера-испытателя в в/ч 15646.

При определении конкретных функциональных обязанностей я попросил начальника 1 отдела в/ч 15646 подполковника Носова А.И. назначить меня в группу испытателей ЖРД. Однако А.И. Носов убедил меня в важности, ответственности и перспективах испытательных работ по испытаниям головных частей ракет в условиях полигона, и я согласился с предложенной мне должностью.

К этому времени я уже достаточно ясно представлял себе, чем и в каких условиях мне придётся заниматься.

Первое знакомство с полигоном состоялось в августе 1953 года, когда весь наш курс Артиллерийской академии им. Ф.Э. Дзержинского проходил полигонную практику в 54-ой ракетной бригаде, которой командовал генерал-майор Гарбуз Л.С.. Нас разместили в палатках. Знакомили с войсковой службой, материальной частью, затем был учебно-боевой пуск ракеты 8Ж38. Через полгода на заводской практике в городе Днепропетровске на ЮМЗ детально изучили предмет испытаний. Видели, как ракету изготавливают, как она устроена.

Будучи семейным офицером, я получил комнату в двухкомнатной квартире. Начались трудовые и бытовые будни. Газа в городке не было, пищу готовили на керосинке. В поселке Капустин Яр было много рыбы: свежей и вяленой.

Началась напряженная учеба и работа. Всему нашему пополнению выдали револьверы системы «Наган». Иногда они были очень старые, попадались даже выпуска 1903 года Тульского императорского завода им. Петра I. У некоторых вся внутренняя поверхность ствола была в раковинах.

Как только на полигон поступала очередная партия ракет для проведения летных испытаний, наши боевые расчеты по лётным испытаниям считались в командировке, и выезд офицеров с боевых позиций домой не разрешался. В это время мы жили в купейных вагонах спецпоезда, размещенного на железнодорожных путях между площадками № 1 и № 2. Работы по летным испытаниям, как правило, шли непрерывно без перерывов на прием пищи и сон. Это продолжалось до тех пор, пока не была отстрелена вся поступившая на полигон для испытаний боевая техника. Поездки офицеров на попутном транспорте приказом начальника полигона запрещались.

Но однажды «попутчиком» генерала Вознюка В.И. довелось оказаться мне. Было темно и в свете фар было непонятно, какой марки автомобиль движется по шоссе. Я проголосовал, меня пригласили в салон. Пока ехали у меня все время дрожали ноги, думал, что меня ждет участь офицера, нарушившего приказ. Генерал Вознюк сразу же меня спросил, почему так поздно возвращаюсь домой. Я ему доложил, что тяжело заболели жена и трёхмесячный сын, поэтому подполковник Носов А.И. в 22.00 отпустил меня домой на одни сутки. Сказал, что вынужден был нарушить его приказ и добираться на попутных машинах. Ждал грузовик и в темноте проголосовал неудачно. Он спросил о моей службе, я кратко доложил. Когда подъехали к его особняку, я морально подготовился к худшему, но он сказал водителю, чтобы тот отвез меня домой.

Хочу остановиться на проблемах, связанных со спиртным. На площадке 10 был «сухой закон», однако в поселке продавали водку «Астраханский сучок». Как правило, злоупотребления спиртным у офицеров и солдат не было. Приведу пример, когда в условиях «сухого закона» нарушались дисциплина и порядок. Я, как начальник боевого расчета по подготовке головных частей, всегда следил за расходованием спирта на промывку контактов и шлангов. Но иногда всё происходило иначе.

Ракета 8К51М работала на спирте и жидком кислороде. Подача в ракету компонентов топлива производилась по гибким гофрированным шлангам. В гофрах шлангов после заправки оставался спирт, об этом хорошо знали офицеры и солдаты. При удалении остатков спирта из шлангов со стороны солдат проявлялся саботаж. Однако, через какое-то время солдаты добывали из шлангов спирт и делились им со своими друзьями. Это вызывало озабоченность всех у офицеров всех отделений нашего управления.

У подполковника А.И. Носова было два заместителя: подполковник В.А. Боков – заместитель по технической позиции и подполковник Меньшиков Виктор Иванович – заместитель по стартовой позиции – принципиальный, требовательный, педантичный офицер. По роду своих обязанностей я работал и на технической, и на стартовой площадках. Всегда старался не попадаться лишний раз на глаза подполковнику В.И. Меньшикову.

Мне приходилось работать с двумя отделениями испытательной части. Я же от управления был один. А отделения испытательной части возглавляли лейтенанты Жердев и Левченко. (в последствии полковник, зам. начальника Пермского ВКИУ). В основном между мной и начальниками отделений было полное взаимопонимание, кроме одного случая, о котором необходимо рассказать особо. В декабре 1954 года я был обязан доставить с технической позиции пл.2 на стартовую позицию пл.4 ракету 8А62 и головную часть к ней к 8.00. Накануне, начальник отделения лейтенант Левченко Н.В. уговорил меня поставить вечером автомобиль – тягач ЗИЛ-151 в МИК пл.2, мотивируя тем, что в автопарке на холоде автомобиль трудно и долго заводится. Я дал согласие. Ночью сержант и солдаты на этом автомобиле поехали в деревню «Пологое Займище», купили водку и затем там же её выпили. Продавец магазина ночью продавал водку на своей квартире. Утром в 7.00 я и начальник отделения пришли в МИК, там автомобиля не оказалось, в МИКе не было и солдат, которые должны были работать на старте.

Начальник отделения пошел в автопарк, автомобиль был на месте, бак автомобиля был пуст. В кузове в завязанном мешке из-под картофеля визжал поросенок. Левченко пришлось сливать бензин с других автомобилей и по тревоге поднимать начальника отделения Л. Жердева, чтобы обеспечить работу с ракетой на старте. В 8.00 на службу прибыл подполковник А.И. Носов, а мы только начинали буксировку ракеты и головной части. Мне очень досталось за этот промах от Александра Ивановича. Я вполне заслуживал самого строгого взыскания, но всё обошлось. Работы на старте по пуску ракеты были выполнены успешно. Как показало последующее расследование, солдаты выпили две бутылки водки на квартире у продавца, поросёнка украли у её соседа. Подполковник Габриэлик строго наказал виновных.

Хотелось отметить постоянную заботу о подчинённых у начальников всех уровней на полигоне Капустин Яр. Когда мы, молодые офицеры, прибыли для прохождения службы, то все были обеспечены жилплощадью. Два раза в год генерал Вознюк В.И., начальник отдела кадров Бобков, начальник политотдела Будников собирали нас в гарнизонном доме офицеров, где каждый офицер имел возможность обратиться с просьбой и получить сразу ответ.

Происшествия при стендовых и лётных испытаниях боевой техники на полигоне.

На полигон Капустин Яр (в/ч 15646) из Германии поступило 15 ракет А4. Из них 11 ракет были испытаны стрельбой, 3 ракеты были испытаны огневыми испытаниями на огневом стенде площадки №1. Для установки в стенд на ракету одевался корсет. Одна из этих 15 ракет была размещена в старом, барачного типа МИКе пл.2 полигона. На это изделие НИИ-4 была составлена программа испытаний на проверку работоспособности узлов и приборов после длительного хранения в полевых условиях (в неотапливаемом помещении). Я был включен в состав комиссии. Возглавлял комиссию офицер НИИ-4. Шел 1955 год. При испытании ракеты А4 на герметичность двигательное отделение испытательной части выявило негерметичность одного из баков. Обмыливание всех магистральных труб системы окислителя места разгерметизации не выявило. Я доложил об этом подполковнику А.И. Носову: «Выявить место разгерметизации не удаётся, необходимо вскрыть люк бака окислителя». Однако согласия на вскрытие бака окислителя я не получил. А.И. Носов сказал: «Идите и ищите негерметичность без разборки». Бак окислителя находился в теплоизоляции и стальном стакане корпуса ракеты. После этой команды поиск негерметичности продолжался, но без успеха. Помог случай. Один из солдат, проходя мимо надутого воздухом бака окислителя, почувствовал струю воздуха. Когда осмотрели место течи воздуха, то увидели отверстие от пули калибра 7,62 мм. Подняли журналы охраны этого поста и нашли запись о том, что примерно за полгода до этих испытаний , одним из часовых ночью был произведен случайный выстрел. Он и послужил причиной негерметичности. Результаты расследования были доложены А.И. Носову. Мы составили протокол испытаний, дали предложения испытания ракеты по программе прекратить, ракету разобрать, узлы автоматики и приборы отправить заводам изготовителям. Этот протокол затем был утвержден генералом Семеновым А.И. Ракета была разобрана, узлы и приборы были отправлены в ОКБ-1, старый деревянный МИК пл.2 был отдан под склад автобата испытательной части полигона.

Несколько слов об аварии ракеты 8А62 с боевой головной частью по причине прогара форкамеры жидкостного ракетного двигателя, который возник из-за производственного дефекта, допущенного при изготовлении на машиностроительном заводе в г. Химки Московской области. Перед пуском этой ракеты с пл.№4, мы с начальником отдела телеметрии ОКБ-1 Бродским Эмилем Борисовичем самовольно решили не выезжать в район эвакуации, а остаться вблизи старта и с расстояния порядка 300 м посмотреть старт и полёт ракеты. После объявления 30-ти минутной готовности мы вдвоём ушли по шоссе в сторону жилого городка пл.№4 и заняли место у мостика через кювет. Перед пуском ракеты, примерно часа за 4, в районе старта прошёл сильный ливень. Все кюветы шоссейных дорог были заполнены водой, смешанной с глиной. Старт ракеты был успешным, затем на 9…13 секундах полета у ЖРД прогорела форкамера, система АПР не выключила двигатель, так как к этому времени ракета ещё не взяла заданного курса по траектории. В этой ситуации ракета медленно, с работающим в аварийном режиме маршевом двигателе, спускалась на землю вблизи старта. Учитывая, что мы находились рядом со стартом, нам казалось, что ракета падает на нас. Сначала Э.Б. Бродский, а затем и я забрались под мостик кювета, в кювете была грязная вода. В это время ракета упала на землю, при ударе разрушились два стяжных болта, и головная часть с боевым зарядом упала в 7 метрах от горящей ракеты и не взорвалась. В ракете спокойно догорели остатки топлива, на этом авария завершилась.

Когда мы с Бродским выбрались наружу из под мостика, вид у нас был ужасный. Бродский был одет в чёрный шерстяной костюм, я был в хлопчатой полевой форме, брезентовых сапогах и панаме. Мы сразу же пошли в жилой городок пл.4, и там долго мыли свою одежду. Так мы были наказаны за свою беспечность.

На этапе зачётных испытаний ракет 8К51 возникло серьёзное замечание при пуске с имитатором боезаряда головной части. Ракета была поставлена на стартовый стол в конце дня в зимнее время. Пуск был назначен на утро. При этом ядерный заряд в головной части должен был всегда находиться при температуре +5…+35°С.После стыковки головной части с ракетой на головную часть был одет термочехол, после установки ракеты мы подключили систему обогрева заряда ЭСВП и приступили к дежурству. Примерно в два часа ночи, когда логометр прибора (пульта) показал предельную температуру +35°С, датчик ДТК-32 должен был отключить обогрев, а он этого не сделал. Я принял решение позвонить председателю Госкомиссии генерал-лейтенанту Дягтерёву П.А. Он сказал, что посоветуется с Королёвым и сообщит свое решение. Стояла ветреная февральская ночь. Через 10 минут позвонил С.П. Королёв, выслушал сообщение. Спросил, что я предполагаю и что нужно делать. Я сказал, что предполагаю отказ датчика температуры ДТК-32. Он задал вопрос: « Не может ли быть межвиткового замыкания секций ЭСВП?». Я ответил, что ничего определённого пока сказать нельзя, но предлагаю систему ЭСВП отключить и при достижении температуры +5°С включить вновь. При достижении температуры +35°С систему вновь отключить. Так продолжалось дежурство до 6 часов утра. На пл.№4 прибыл подполковник Носов А.И., он выразил неудовольствие тем, что я не позвонил ему, «осознаю ли я, что при моём дежурстве мог быть пожар на ракете и взрыв ядерной головной части. Я доложил, что решение по моему докладу принимал председатель Государственной комиссии и технический руководитель. За время моего дежурства с 2 до 6 часов ночи было произведено всего два включения ЭСВП. Через полчаса появился С.П. Королёв. Пуск ракеты был успешный, боевая эффективность головной части у цели была хорошая. Затем в схему ЭСВП был введен дублирующий прибор ДТК-32.

Эпизоды, связанные со службой на полигоне Байконур 

В качестве интересного факта можно отметить отработку в Капустином Яре системы управления ракеты Р-7. Проводили её при летных испытаниях ракеты Р5РД в 1955 году. При этом были отработаны системы СОБ, РКС и др.

Мы, офицеры полигона Байконур, полгода до запуска первой МБР жили в командировках в г. Ленинграде и в г. Загорске Московской области. На этом этапе отработки ракеты Р-7 в Ленинграде на заводе ЛМЗ был арендован гидротурбинный цех, где в котловане испытаний гидравлических турбин была установлена стартовая система ракеты, был проложен железнодорожный путь установщика для перевозки и установки ракеты в стартовую систему. В Ленинград было поставлено все сборочное и заправочное оборудование, предназначенное для полигона. В гидротурбинном цехе проводились все сборочные работы, работы по заправке всех баков ракеты водой, стыковка головной части к ракете. А так же производился подъем заправленной ракеты с имитацией старта и отвод оголовков стартовой системы с записью скорости и одновременности их отвода. Была изготовлена специальная траверса с грузоподъемностью 400 тонн. При имитации старта подъем ракеты осуществлялся двумя кранами грузоподъемностью 250 тонн каждый. На ЛМЗ рядом с газотурбинным цехом был теплотурбинный цех, мы в перерывах в работе часто туда заходили. Кроме того, мы обедали в столовой этого цеха. Там стажировались иностранные рабочие - чехи и китайцы. Нас поражали некоторые национальные особенности питания. Например, чехи никогда не брали в столовой первое блюдо, но всегда брали по две бутылки пива. Утром на работу они так же приносили две бутылки. Бутылки и стаканчик всегда стояли у станка, и рабочий периодически выпивал пиво. После обеда было то же самое. Китайцы то же не брали первое блюдо, а второе блюдо брали только с рисом и ели его двумя вилками. Жили мы первоначально в общежитии политехнического института, а после приезда студентов 1 сентября 1956 года, переселились в купейные вагоны, которые были размещены на территории лесотехнической академии.

После завершения всех работ в Ленинграде мы переехали в Загорск. Там в НИИ-229 участвовали в подготовке огневых испытаний ракеты Р-7. Были проведены огневые испытания одного бокового блока, одного центрального иодновременные испытания центрального и бокового блока. При этом были аварийные результаты испытания с гибелью людей из-за некачественного обезжиривания клапанов окислителя (жидкого кислорода) и возникновения гидроударов компонентов топлива в процессе заправки. Испытания были завершены с положительными результатами, и в конце ноября 1956 года мы убыли на полигон Байконур.

Быт на полигоне.

 К 1956 году на полигоне "Байконур" работало 12 тысяч человек. К этому времени строители перебрались из землянок в бараки, офицеры штаба жили в деревянных сборных коттеджах, а офицеры – испытатели сначала жили в солдатской казарме "казанский вокзал" по 400 человек на этаже, а затем, в купейных вагонах на площадке № 2. После того, как «обслуга» загубила систему отопления в вагонах, мы поселились в рабочих комнатах МИКа на пл. 2. Столовые на площадках №№ 10 и 2 находились в бараках, их санитарное состояние, особенно летом, было неудовлетворительное. Несмотря на то, что на полигоне был "сухой закон", казахи, живущие на станции Тюра-Там, привозили спиртное и им спекулировали. Кроме того, для промывки трубок и штепсельных разъемов был предусмотрен спирт. Мы составляли "липовые расчеты", получали много спирта и излишки пили вместе с начальством, особенно по революционным праздникам. Условия режима были не строгие. (Пример: Калужанов Н.Г. и Силин Н.Д. убедились в этом 1 мая 1957 г.). Когда я получил комнату в 3-х комнатной квартире, ребята с нашего отдела хранили канистру спирта у меня дома.

В 1957-1958 годах в городе было очень плохое обеспечение продовольствием: молоко покупали у казахов, оно пахло "курдюком" – они доили коров в овечий мешок. Картофель покупали у проводников поездов. Поезда стояли на ст. Тюра-Там всего 2 минуты. Стоимость картофеля была в 4 раза выше, чем в г. Казалинске. Дефицит продуктов возникал и позднее, спустя 10 лет. Когда в магазинах можно было по талонам купить яйца, слышна была речь: " У вас есть яйца Патрушева, Алескина?".

Во все времена командованием полигона уделялось внимание озеленению жилой зоны города и площадок. 7 ноября1956 г. был заложен Солдатский парк, я принимал в этом участие и высадил более 20 деревьев. После того, как получил комнату на улице Набережная, каждая семья посадила около своего дома не менее 10 деревьев. В Солдатском парке в настоящее время находятся две братские могилы от 24.10.60 и 24.10.63. Озеленение всегда играло положительную роль в борьбе с пылью. Только с 1957 по 1964 г.г. на полигоне было посажено 250 тыс. деревьев, 4 тыс. саженцев фруктовых деревьев, 380 тыс. кустарников.

При моем посещении "Байконура" не было сбоев подачи теплой воды и электричества с 1956 по 1968 г.г. – ТЭЦ и два энергопоезда стабильно обеспечивали жилищно-коммунальные службы всем необходимым.

В 1957г., в феврале, военторг завез и продал около 100 мотоциклов "Урал". Офицеры купили всего 15 шт., а остальные купили казахи со ст. Тюра – Там. Из моих сослуживцев мотоциклы приобрели Козленко Л.И. и Куштейко П.П. Мы на них ездили за тюльпанами в степь. Казахи из-за некачественного обслуживания, в основном, по причине несвоевременной и некачественной смазки, загубили мотоциклы через 2 – 3 года.

До 1965 года аэропорт "Крайний" принимал только самолеты ЛИ – 2 и ИЛ – 14. По этой причине первые шесть космонавтов на самолетах ИЛ – 18 после посадки прилетали в г. Куйбышев, на аэродром завода "Прогресс".

В декабре 1956 г. прибыли на полигон две ракеты Р 7, одна – стендовая нелетная Р-7 СН, вторая – летная. Кадры испытателей, в основном, состояли из выпускников академии им. Дзержинского, Ростовского ВКИУ и академии им. Можайского. В последующие годы, в связи с частичной ликвидацией ВМФ, стали прибывать моряки. Моряков пришлось много и долго учить ракетному делу. Некоторые офицеры, попавшие в тяжелейшие климатические условия, старались уволиться из вооруженных сил. Я был свидетелем, когда к командиру полка по испытаниям ракеты Р9А полковнику Львову на прием пришли два лейтенанта – выпускника Ростовского ВКИУ, зашли в кабинет и перекрестились. Он их немедленно из кабинета выставил и пояснил, что они выдают себя за "баптистов" и просят уволить их из вооруженных сил. И в то же время два моих подчиненных – лейтенанты, выпускники Ростовского ВКИУ Кобелев В.Н. и Козаенко Л.И. защитили кандидатские диссертации за время службы на полигоне.

Первые три ракеты Р-7 при пуске имели аварии, только четвертая ракета Р-7 донесла головную часть, на высоте 10 км при входе в плотные слои атмосферы разрушилась. Это было 21.08.1957 г. Второй успешный пуск ракеты Р 7, в сентябре 1957 г. имел те же результаты. Разрушенные части головной части были разбросаны на несколько километров базы "Кама". Офицеры и солдаты этой базы в течение нескольких дней собирали куски металла и сообщали нам. Мы круглосуточно расшифровывали, что они нашли, и сообщали в Москву телеграммой. Эта работа проводилась в штабе полигона при моем участии и участии нач. штаба полковника Карася А.Г.

При подготовке этих первых пяти ракет постоянно присутствовал генерал Неделин М.И.. Мне пришлось дважды с ним общаться: один раз на площадке № 2 и один раз на стартовой позиции площадки № 1.Все эти встречи были поучительны для меня, но не всегда приятными. Работы проводились в условиях повышенного режима секретности, все наши письма (солдат и офицеров) вскрывались на почте, при утечке сведений виноватые вызывались в особый отдел. Иногда я участвовал в качестве эксперта. Иногда бдительность доходила до абсурда. (Пример: случай с майором Сиволобовым Николаем Никифоровичем).

Контрольные отстрелы ракет от партий серийного производства производились дивизионами боевых частей РВСН. Иногда имелись случаи повреждения ракет. Так было при отстреле ракеты Р9А дивизией генерала Бурмака М.С. (г. Козельск). На ракету ошибочно была приложена нештатная нагрузка 40 тонн, это создало риск при проведении контрольного пуска для завода – изготовителя ракеты и завода – изготовителя головной части – предприятия МСМ. Два удачных полета ракеты Р 7 в августе и сентябре 1957 г.г. позволили запустить первый искусственный спутник Земли, хотя риск при этом был высок. Наши командиры больше внимания уделяли боевой технике, чем космосу. На мой вопрос полковнику Носову А.И.: "Почему на подготовку 1 ИСЗ выделены малоопытные кадры?" – последовал ответ: "Нам важнее опробовать боевую ракету, сделать все, чтобы не повторился 41-й год. Поэтому боевую технику будут готовить и испытывать более квалифицированные кадры". Однако и после запуска 1, 2 и 3 искусственных спутников аварии боевой техники случались довольно часто. Они случались по конструктивным, производственным причинам и по вине полигона.

Несколько слов о командном составе

объекта «Ангара» и полигона «Плесецк»

С полковником Григорьевым М.Г. я, впервые встретился в сентябре 1954г. на полигоне Капустин Яр. Бригада особого назначения, дислоцированная в г.Камышине, происходила у нас инспекторскую проверку. Я участвовал в составе комиссии, проверял отделения подготовки корпуса ракеты 8Ж38, в его составе был козловой кран, стыковочная машина головной части и транспортная техника. Я провел инспекторскую проверку и по ее итогам поставил отделению оценку «3».

Однако полковник Григорьев М.Г. попросил моего начальника -начальника отдела подполковника Носова А.И. исправить оценку. После, я исправил оценку знаний отделения на «4». Как пояснил А.И.Носов, Григорьев М.Г. готовится к поступлению на учебу в Академию Генштаба и моя тройка повредит ему при поступлении в Академию. В этот период, меня удивило то, что при изучении ракеты 8Ж38, полковник Григорьев М.Г. поручал начальникам отделений: двигательного, СУ, стартового составить ему программу учебы и принять от него зачет. Начальники отделений, как правило, были лейтенанты. Такая система самоподготовки меня удивила. Спустя несколько лет, когда я проходил службу на полигоне «Байконур» и на заводе «Прогресс» в г. Куйбышеве, я часто общался с заместителем Григорьева, главным инженером Ханиным Б.Г. Эти отношения на долгие годы были деловыми и доброжелательными. Из г. Куйбышева на объект «Ангара» мы поставляли ракеты Р-7, Р-7А, Р9А.

После создания полигона «Плесецк» в 1963г. его первым начальником стал генерал-майор Алпаидзе Г.А. Он пришел на полигон «Плесецк», имея четырехлетний (с 1959 по 1963гг.) опыт работы в должности заместителя начальника полигона Капустин Яр. После прихода на полигон «Плесецк» Алпаидзе Г.А. были созданы три управления. Из них два управления возглавляли офицеры с полигона Капустин Яр:

начальником управления боевых частей был назначен полковник Михеев Георгий Константинович;

начальником управления испытаний космических ракет был назначен полковник Эйбшиц Вениамин Моисеевич.

Оба хорошо знали меня по совместной службе на полигоне Капустин Яр.

Затем, когда нам приходилось решать задачи на полигоне «Плесецк», наши отношения носили деловой и доброжелательный характер.

Начальником управления измерительных средств был назначен полковник Борисов Н.Н.

О взаимоотношениях с начальниками полигонов Яшиным Ю.А. и Ивановым В.Л. я расскажу позже.

В январе 1960г. на объект «Ангара» с завода «Прогресс» поступила первая боевая ракета Р-7 и после цикла предстартовых операций она заступила на боевое дежурство. При этом возникли два непредвиденных обстоятельства.

Когда полк начал принимать эту ракету по общему осмотру, то при этом было выявлено много несоответствий требованиям эксплуатационной документации по внешнему виду. Мне об этом позвонил главный инженер объекта «Ангара» Ханин Б.Г. Я ему ответил, что ракета на заводе-изготовителе изготавливается по нестабильной конструкторской документации, на эту ракету выпущено 2500 извещений на изменения, они должны погашаться в течение трех месяцев ОКБ-1, однако это условие не выполняется. Ханин Б.Г. попросил меня вместе с документацией на ракеты отправлять на объект «Ангара» непогашенные извещения конструкторской документации. Это просьба выполнялась неукоснительно.

При испытаниях системы управления этой ракеты отказал прибор «УП», при замене прибора меняется крепеж штатный на крепеж из ЗИПа. Когда взяли крепеж из ЗИПа, болты оказались коротки. На заводе изменили конструкцию кронштейна (корзину) крепления прибора, однако не изменили состав ЗИПа, т.е. изменение проведено некомплексно. По этому недостатку была проведена на заводе срочная сверка конструкторской документации и уже заводским самолетом в «Плесецк» была доставлена необходимая для эксплуатации материальная часть.

В 1963году на объект «Ангара» с завода «Прогресс» было поставлено 10 боевых и одна учебно-тренировочная ракета Р9А в варианте наземного базирования. Через полгода на завод-изготовитель пришла телеграмма, что на ракетах Р9А жуки «дровосеки» вывели из строя все волноводы системы радиоуправления дальностью, они съели всю фторопластовую изоляцию волноводов, размещенных на внешней поверхности ракет.

Мы срочно, заводским самолетом вылетели на объект «Ангара» и пришли к выводу, что ракеты не боеспособны. Через сутки мы возвратились в г. Куйбышев и в течение одной недели разработали бюллетень на защиту указанных выше волноводов медной металлической сеткой, волноводы поврежденные жуками-дровосеками были заменены в течение последующих 10 дней все 28 ракет Р9А. Начиная с 1966года из Перми на полигон «Плесецк» на летные испытания поставлялись три образца боевой и космической техники: ракеты 8К98, 8К98П и 11К63.

Наша творческая связь с этим полигоном продолжалась 20 лет. Завод «Машиностроитель» на полигоне «Плесецк» со своей боевой и космической техникой появился почти одновременно в 1965-1966г.г. Прежде чем в феврале 1966г полетела первая в СССР твердотопливная ракета 8К98 с двумя пермскими РДТТ, на полигоне «Плесецк» было проведено большое количество наземных испытаний на безопасность. Твердотопливные двигатели бросались на бетонную площадку с высоты 3 м, простреливались из автоматов и крупнокалиберных пулеметов. Все три двигателя ракеты испытывались хранением в вертикальном и горизонтальном положении. После этого хранения двигатели проверялись приборами неразрушающего контроля, а затем проходили огневые стендовые испытания на заводах-изготовителях зарядов. После пуска первых семи ракет с полигона Капустин Яр испытания ракеты 8К98 переместились в ноябре 1966г. на полигон «Плесецк».

Мои личные впечатления при взаимоотношениях с С.П. Королёвым

 Остановлюсь на нескольких случаях.

На полигоне Капустин Яр.

В 1954 году, в 14 часов я получил команду от начальника отдела подполковника А.И. Носова совместно с отделением испытательной части выгрузить 9 ракет 8А61. До 20.00 мы выгрузили 8 ракет, затем из-за аварии на подстанции в МИКе был выключен свет и обесточен кран. Вагоны, в которых перевозились эти ракеты, имели подшипники скольжения и масляные буксы, которые постоянно текли и портили асфальтированный пол в МИКе. Учитывая сложившуюся ситуацию, мы с начальником отделения приняли решение вагон с ракетой из МИКа убрать, а в вагонах, где ракет не было, открыть двери. Вагон с ракетой был закрыт и опломбирован. В 6 часов утра к МИКу подъехал сотрудник НИИ-229 (филиал ОКБ-1) по фамилии Понедельник. Он все стоящие у МИКа вагоны подцепил к тепловозу и отправил как порожняк, без охраны на станцию Подлипки Московской железной дороги. Когда мы пришли в МИК, чтобы выгрузить последнюю ракету, то её на путях не оказалось. Мы поняли, что случилось, это повергло нас в шок. Пока мы размышляли что предпринять, около нас появился С.П. Королёв. Узнав, что произошло, он начал нас воспитывать за головотяпство. Затем он ушел куда-то звонить, мы остались ждать приезда подполковника А.И. Носова. Вскоре С.П. Королёв появился вновь и сказал, что вагоны уже на станции Урбах. Он распорядился, чтобы комендант взял их под временную охрану и принялся вновь воспитывать нас, почему мы не оставили вагон в МИКе. В этом случае нужно было под каждую буксу подставить ёмкость или подложить лист рубероида. Появился А.И. Носов, выслушав мой неубедительный доклад, он ушёл вместе с С.П.Королёвым. На следующий день ракета прибыла на полигон и была выгружена.

При сборке телеметрического варианта головной части ракеты 8А62, после трёх суток непрерывной работы на технической позиции, при установке в корпус головной части ферм с приборами системы «Трал» и системы «Факел», солдат нашего боевого расчета уронил болт М8х30. Это было в 2 часа ночи. По сетевому графику мы должны были до 6 утра собрать головную часть, испытать системы «Трал» и «Факел» и к 8 утра подать головную часть на стыковку с ракетой на 4-ю площадку полигона. При желании этот факт можно было скрыть. Болт весил ~10г, но, учитывая, что головная часть в полёте испытывала перегрузку 60 ед., в этом случае масса болта будет 600 г, а это значит, что он мог пробить корпус любого прибора, а их в головной части было около 20 шт. В этом случае результат пуска сводился бы к нулю. В этой обстановке, я как начальник боевого расчёта, принял иное решение: разобрать головную часть и найти потерявшийся болт. Наши усилия вытрясти болт, кантуя головную часть, подвешенную на кране, результатов не дали. При разборке головной части, снимая установленные на корпусе для центровки грузы, мы нашли под ними около двух десятков шайб и винтов, оставленных на заводе-изготовителе головной части (опытный завод ОКБ-1). В 6 часов утра в МИКе появился С.П. Королёв. В это время мы заканчивали сборку головной части, но надо было ещё испытывать все системы, испытать корпус головной части на герметичность, определить продольный и поперечный центр тяжести. Все найденные под грузами детали я завернул в бумагу. Едва переступив порог МИКа, Сергей Павлович начал меня воспитывать за срыв сетевого графика. В этот момент я отдал ему свёрток с найденными под грузами деталями. Представитель опытного завода ОКБ-1 подтвердил достоверность доклада. Королёв прекратил ругаться, поставил нам нереальную задачу за два часа закончить работы, и, забрав сверток с деталями, ушёл.

Весною 1955 года проводились лётные испытания ракет 8К51 с головными частями, укомплектованными системами телеизмерений, РКТ и опытными вариантами спецавтоматики МСМ. На один из пусков на полигон Капустин Яр прибыли министры: Д.Ф. Устинов, В.А. Малышев, генералы: Неделин М.И., Семенов А.И. и др.

На стартовой позиции при стыковке моим боевым расчетом головной части с корпусом ракеты разрушился отрывной штепсельный разъём систем телеизмерений (78 контактов), при этом зазор между шпангоутами ракеты и головной частью был равномерным и составлял ~ 3мм. 23‑контактный штепсельный разъём аппаратуры МСМ был состыкован без замечаний. Стыковка головной части с ракетой проводилась под проливным дождём в присутствии указанных выше министров и начальников. Когда я, с платформы стыковочной машины доложил подполковнику Носову, что 78‑контактный штепсельный разъём разрушен, все присутствовавшие «большие чиновники» повернулись и пошли в бункер. С.П. Королёв сказал своему заместителю по лётным испытаниям Л.А. Воскресенскому: «Поднимись и разберись». Я подробно рассказал Воскресенскому, что головная часть своими 6-ю шпильками была состыкована с корпусом ракеты, разрывные стыковочные болты находились в своих отверстиях шпангоута ракеты, штепсельный разъём аппаратуры МСМ был полностью состыкован, зазор между шпангоутами был равномерным и составлял ~ 3 мм. Л.А. Воскресенский с платформы стыковочной машины объявил: «Лейтенант не виноват». С.П. Королёв позвал меня спуститься со стыковочной машины и представителя промышленности и поставил задачу: за два часа на старте перепаять 78‑контактный штепсельный разъём, сделать пробное включение телеметрии и идти на пуск. А.И. Носов выделил нам электробензоагрегат, брезент, из ЗИПа ШР-78. Электромонтажник опытного завода ОКБ-1 под брезентом во время дождя за полтора часа перепаял штепсельный разъём. Было проведено пробное включение, затем был пуск – он был успешным. Затем были уточнены чертежи, подобных замечаний больше не было.

Ленинград и Загорск.

Проверка сборки ракеты Р-7, загрузки её на установщик, загрузки ракеты в стартовую систему, заправки ракеты компонентами топлива, имитации старта ракеты проводились в гидротурбинном цехе Ленинградского металлического завода. В этой важной работе было задействовано ~ 150 гражданских специалистов и ~ 50 офицеров полигона Байконур.

Эти работы производились с июня по сентябрь 1956 года. Работы проводились в две смены. С.П. Королёв приезжал в Ленинград только на самые важные испытательные операции.

Несмотря на напряженный график работ, трудности бытового характера, в те дни, когда у нас было свободное время, нам выделялся служебный автобус, и мы выезжали на берег Финского залива, в Петродворец, в Эрмитаж, на Пискарёвское кладбище и т.д. С.П. Королёв проявлял заботу о нашем отдыхе.

По всем замечаниям, выявленным нами при сборке ракеты, стыковке головных частей и других операциях, принимались срочные решения и затем проводились доработки.

После завершения работ с ракетой Р-7 в Ленинграде, мы выехали в Загорск Московской области. В Загорске, в НИИ-229 мы участвовали в испытаниях бокового, центрального блока и совместно бокового и центрального блока. При подготовке центрального блока к испытаниям из-за некачественного обезжиривания кислородного клапана произошёл взрыв на стенде. Погибли несколько сотрудников НИИ-229. Затем стенд был восстановлен.

В начале октября испытания были завершены с положительными результатами. После подписания положительных результатов стендовых огневых испытаний мы выехали на полигон Байконур. Вместе с нами на полигон была отправлена ракета 8К71СН (стендовый наземный вариант). Это изделие использовалось нами для отработки наземного испытательного оборудования полигона и для тренировки боевого расчёта. С.П. Королёв уделял большое внимание оценке готовности испытательных подразделений полигона к выполнению предстоящих работ с ракетой 8К71.

С нами вместе выехали на полигон все ведущие специалисты НИИ-229, которые выполнили очень большой объём пуско-наладочных работ. В короткие перерывы между работами они выезжали на рыбалку, несмотря на запрет С.П. Королёва. В одну из таких поездок, на озёрах на льду, вблизи г. Казалинск погибло 6 сотрудников НИИ-229 и военпред подполковник Бритиков – отец четверых детей. С.П. Королёв тяжело переживал эту трагедию и затем самолётом доставил тела погибших в Москву.

Космодром Байконур.

В тех случаях, когда пуски ракет на полигонах были успешными, большие чиновники торопились по ВЧ-связи доложить Н.С. Хрущёву или Л.И. Брежневу об успешном проведении испытаний. В том случае, когда испытания были аварийными, они посылали докладывать генсеку С.П. Королёва.

1957 год был объявлен международным геофизическим годом. США объявили, что они запустят первый искусственный спутник 4 октября 1957 года, но 4 октября 1957 года первый ИСЗ запустил СССР.

Один французский винодел пообещал, что он вручит 1000 бутылок французского вина тому, кто запустит первый ИСЗ. После запуска нашего первого спутника француз выслал Российской академии наук 1000 бутылок. РАН взяла себе 500 бутылок, 500 было передано ОКБ-1,где я был в это время в командировке, т.к. готовился запуск второго ИСЗ. С.П. Королёвым в диетической столовой завода им. Калинина был организован банкет. На банкет были приглашены 50% ИТР и 50% рабочих. На каждом столе стояло по 3 бутылки французского вина и 1 бутылка водки. Рабочие завода почти все пили водку, т.к. французское вино было кислое и невкусное.

При пуске МБР с полигонов Байконур или Плесецк по объектам «Кура» или «Кама» ракеты отстреливались не на полную дальность. В 1959 году было принято решение на отстрел определенного количества МБР на полную дальность. При этом место падения головной части находилось на сотни километров восточнее Камчатки в Тихом океане. После объявления ТАСС о квадрате падения головной части вместе с нашими кораблями ВМФ стояли быстроходные корабли ВМС США. В том случае, как только головная часть нашей МБР приводнялась, американцы оказывались первыми, они её вылавливали и уходили к своим базам. Чтобы исключить похищение США наших головных частей впредь Сергей Павлович срочно разработал шариковый клапан с применением быстрорастворимого сахара. Чтобы сохранить работоспособность этого уникального клапана при испытаниях головных частей на герметичность и при сборке, приходилось проявлять исключительную осторожность. Благодаря клапану головная часть уходила под воду и больше не всплывала. Так было пресечено похищение американцами наших головных частей.

Куйбышев

14 июня 1963 года космонавт Валерий Быковский полетел в космос на космическом корабле «Восток-5». Старт состоялся с 3-часовой задержкой. При проведении электрических испытаний ракеты 8А91, когда космонавт уже находился в космическом корабле, из отверстий рулевой машинки бокового блока ракеты пошёл дым. Испытания были остановлены. Рулевая машинка была заменена. Перед заменой рулевой машинки у меня по ВЧ-связи состоялся неприятный разговор с С.П. Королёвым, он воспитывал меня за плохое качество поставленной на полигон космической техники. После замены рулевой машинки, на что ушло два часа, В.Ф. Быковский успешно стартовал и успешно выполнил полётное задание. Рулевую машинку, снятую с ракеты, самолётом Ан-12 доставили к нам, в Куйбышев и комиссионно испытали. Она успешно проработала двойной ресурс времени. После этого машинку разобрали, проверили качество сборки, размеры деталей и не обнаружили дефектов, кроме закопченного коллектора при испытаниях на полигоне Байконур. Составили акт. Через четверо суток после возвращения из космоса космонавтов В.Ф. Быковского и В.В. Терешковой во время встречи на нашем заводском аэродроме С.П. Королёв ни разу не высказал мне претензии за плохое качество поставленной не полигон техники.

На следующий день на двух автомобилях мы, вчетвером (С.П. Королёв, Д.И. Козлов, генерал А.Г. Мрыкин и я), выехали в КБ Главного конструктора Н.Д. Кузнецова для ознакомления с производством двигателей для ракеты Н‑1, предназначенной для полёта на Луну. В течение 3 часов мы задавали Главному конструктору Н.Д. Кузнецову множество вопросов по надёжности работы ЖРД и на многие вопросы не получили ответа. Уже после смерти С.П. Королёва было четыре попытки запуска ракеты Н‑1 и все они оказались аварийными по вине двигателей.

Перед полётом космического корабля «Восход» проводился запуск беспилотного космического корабля. После установки на блок «Е» головного обтекателя, последний расстыковался по причине несанкционированного срабатывания одного из шариковых замков. На заводе «Прогресс» шариковый замок собирался в присутствии контролёра ОТК. Однако пломбировка замка документацией не предусмотрена. После получения с полигона сообщения о чрезвычайном происшествии, на заводе были проверены все имеющиеся пневмозамки, подобного дефекта не было выявлено. Результаты отражены в акте. Но независимо от этого, Госкомиссия по испытаниям потребовала срочного прибытия на полигон главного инженера завода и меня. На Госкомиссии нас более 40 минут воспитывали кто хотел и как хотел. Затем С.П. Королёв стукнул кулаком по столу, сказал: «Хватит, мы их знаем, они сделают правильные выводы, и у них впредь подобное не повторится. Пусть летят к себе и принимают меры». Возражений у членов Госкомиссии не было. Рано утром на следующий день мы вылетели в г. Куйбышев.

В телевизионной программе «9 минут» и в журнале «Новости космонавтики» № 6 за 2001 год сообщалось: «12 апреля 1961 года старший лейтенант Гагарин Ю.А. уходил в испытательный полет на обычной серийной военной межконтинентальной баллистической ракете с военного полигона НИИП-5 МО СССР». При подготовке к полету Ю.А. Гагарина во время летных испытаний космического корабля «Восход» два космических корабля не выполнили программу полета из-за отказа ракет-носителей. Правительством было принято решение вывод космических кораблей «Восток» и «Восход» на околоземную орбиту производить ракетами Р-7, взятыми из боезапаса МО, т.е. изготовленными на серийном заводе в Куйбышеве по серийной технологии. Для оценки качества отобранных для космических целей 10 ракет была назначена межведомственная комиссия в составе 15 человек, из них 9 представителей промышленности и 6 офицеров ВКС. Эту группу офицеров возглавлял я. Эта комиссия должна была в очень малые сроки оценить: качество боевых ракет, объем доработок ракет для использования в космических целях. Комиссию возглавлял С.П. Королев. При оценке качества боевых ракет комиссией анализировались все допущенные в процессе производства отступления от технической документации. Их число составляло от 1500 до 4500. Принятие решений по замене некоторых деталей с серьезными дефектами вызывали длительные споры среди членов комиссии. По всем нерешенным комиссией вопросам, был составлен протокол. По ракете-носителю для корабля «Восток - 1» разногласий было около 300, по другим ракетам 25 - 50. После прилета в Куйбышев С.П. Королев единолично принимал решение по объему доработки ракет или по допуску тех или иных отступлений, отраженных в протоколе разногласий. Все доработки, предусмотренные документами межведомственной комиссии, были выполнены в полном объеме и в установленные сроки.

Почему первых шесть космонавтов после полета привозили в город Куйбышев и какие интересные моменты при этом были?

Причин две.

Во-первых, в 1961 - 1963 годах на полигоне Байконур не было аэродрома, который мог бы принимать самолеты ИЛ - 18 (на них прилетали все космонавты с места посадки). Космонавты не имели возможности сразу после полета в космос лететь в Москву и докладывать Главе правительства, как это было принято в то время. Космонавты после полета должны были: доложить результаты полета госкомиссии, пройти необходимый медицинский контроль и адаптацию на Земле, получить достаточный отдых.

Во-вторых, в городе Куйбышеве завод «Прогресс», который изготавливает ракеты - носители всех пилотируемых космических кораблей, имеет свой аэродром, способный принимать все типы отечественных самолетов. Дача Обкома КПСС на берегу Волги, в городской черте, позволяла проводить необходимый медицинский контроль, докладывать о результатах полета госкомиссии. На ней можно было ограниченно общаться со специалистами и корреспондентами.

На этих встречах космонавтов присутствовал С.П. Королёв, председатель Государственной комиссии генерал Н.П. Каманин. Присутствовал и я – на аэродроме и на даче Обкома. Однако вопросы прилетевшим космонавтам задавали только члены Государственной комиссии. Космонавтам после полёта не разрешалось пить спиртное, поэтому никаких фуршетов не было.

О моих взаимоотношениях с С.П. Королёвым было много сказано в предыдущих разделах моих воспоминаний. Но всё же остались некоторые важные стороны нашего 12-летнего общения. Приведу два примера из жизни полигонов.

а) С.П. Королёв имел привычку при круглосуточных работах по испытаниям техники на полигонах обойти все рабочие места раньше, чем появлялся на службе начальник нашего отдела А.И. Носов, а также его заместители Боков В.А. и Меньшиков В.И. Эта привычка осталась у него и на полигоне Байконур. При обходе наших рабочих мест он выявлял недостатки в работе боевых расчётов и предъявлял их А.И. Носову раньше, чем тот узнавал о них от своих подчинённых. Наши начальники жили на площадке №10, а С.П. Королёв жил на пл.№2, и ему оказаться на наших рабочих местах было проще, чем нашим начальникам, которые приезжали на службу только к 9.00. В некоторых случаях, при раннем посещении наших рабочих мест, С.П. Королёв по ходу получения информации выдавал указания по изменению порядка или объёма испытаний. В этих случаях мы всегда требовали письменного решения в бортовом журнале и выполняли его письменные указания с последующим докладом своим прямым или непосредственным начальникам. Несмотря на срочность выполнения работ по этим решениям, для нас всё же главным оставалось обеспечение безопасности проведения работ нашим личным составом. Мне не известны случаи, когда бы А.И. Носов опротестовал решения С.П. Королёва, внесённые им единолично в бортовые журналы.

б) Как технический руководитель Государственной комиссии по летным испытаниям, СП. Королёв приглашал на заседания не только членов Госкомиссии, но и начальников боевых расчётов. Мне приходилось бывать на многих заседаниях Госкомиссии и докладывать о серьёзных недостатках. Так в августе 1957 года на полигон Байконур прибыла головная часть ракеты 8К71, а болты для крепления головного наконечника к корпусу поступили нетермообработанными, т.е. пониженной прочности. После моего доклада на Госкомиссии термообработанные болты были доставлены на полигон самолётом на следующий день.

В течение 1957 года с полигона Байконур было проведено пять пусков ракет 8К71 и у всех головных частей после установки в их корпуса аппаратуры МСМ на теплозащитном покрытии корпуса появлялись трещины, общей длиной до 16 м. По указанию А.И. Носова я ежедневно утром замерял длину и характер этих трещин, и результаты докладывал ему, а когда проходили заседания Госкомиссии, то докладывал и Госкомиссии. После моей информации на Госкомиссии специалисты ОКБ-1 докладывали, что эти трещины поверхностные, глубину их замерить в условиях полигона невозможно и в полёте под воздействием высокой температуры они закроются. Представители МСМ на первых трёх пусках меня не поддерживали. Первые три пуска были аварийными по вине ракеты. Затем были пуски этой ракеты в августе и сентябре. Ракеты доставили головные части к цели, однако последние разрушились на высоте 10 км от воздействия тепловой нагрузки. После этого меня поддержали многие члены Госкомиссии. ОКБ-1 уже не оспаривало мою информацию и затем к 1958 году было вынуждено заменить кремнийорганическое теплозащитное покрытие корпуса головной части на асботекстолитовое. После этого трещины на корпусах головных частей на полигоне не появлялись и при пусках ракет головные части без разрушения достигали цели.

Личные качества, забота о людях

Я далек от цели и мысли дать полный портрет Сергея Павловича Королева. Моя цель – дать лишь небольшие штрихи к его портрету. Это мои личные впечатления, основанные на двенадцатилетнем общении в различных жизненных ситуациях.

Он обладал высокими организаторскими способностями, можно сказать талантом, трудолюбием. Его все признавали как лидера. Он обладал большой творческой смелостью и осторожностью. Во многих случаях он говорил:

- семь раз отмерь, один раз проверь, отрежь и снова проверь;

- техническая документация и оснастка должны быть рассчитаны на дурака;

- надо надеяться на лучшее и готовиться к худшему;

- к заблуждению ведут много дорог, а к истине одна;

- у лётчиков есть правило – в авиации нет мелочей, всё главное.

У него было развито высокое чувство долга и ответственности за порученное дело. Заботясь о жизни космонавтов, понимая важность и ответственность этого участка работы, он никому из своих филиалов не передал пилотируемую космонавтику. Он опасался, что какая-либо «халтура» может привести к гибели космонавтов. При его жизни ни один из космонавтов не погиб в полёте на космическом корабле. Он ценил в людях трудолюбие, обязательность, точность, искренность. При этом он ненавидел в людях лень, халатность, легкомыслие и равнодушие.

Он пользовался высоким авторитетом у своих подчинённых и у всех специалистов ракетной техники. Лично он никогда не курил и не любил курильщиков, которые работали в ОКБ-1, он не злоупотреблял алкоголем.

Он пользовался заслуженным уважением у себя на предприятии, на полигонах и на предприятиях-смежниках. В повседневной жизни он был доступен всем, к нему можно было подойти и задать любой вопрос по возникшей проблеме, он ни к кому не посылал записываться и решал эту проблему оперативно.

Он никогда не жил одним днём, а на развитие ракетно-космической техники смотрел на много лет вперёд. В 1954 году он уже вышел в правительство СССР с предложением о запуске первого искусственного спутника Земли. Он не только успешно решал сложные задачи сегодняшнего дня, но и задачи далёкой перспективы.

В повседневной жизни он всегда стремился эффективно использовать своё рабочее время и время своих подчинённых. Например, из Москвы на все полигоны он летал ночью. При полётах на полигоны он не брал с собой «лишних» людей, как это делали другие конструктора из расчёта – а вдруг потребуются.

Работать с С.П. Королёвым было трудно, но и интересно. На свои совещания и на заседания госкомиссии он приглашал не только больших чиновников от науки и производства, но и среднее звено – исполнителей конструкторских работ, пользовался их информацией и учитывал их мнение.

Сергей Павлович очень часто бывал в цехах своего опытного завода, беседовал с рабочими, мастерами, вникая в их домашние дела и нужды, из них он многих знал лично и обращался к ним по имени и отчеству. Многим из них он помогал повышением зарплаты, улучшением жилищных условий, лечением и т.д. В конце 50-х годов, в городе Куйбышеве заводу «Прогресс» на достройку дворца культуры не хватило средств. С.П. Королёв на достройку дворца культуры выделил из своего фонда 30 млн. рублей.

Неутомимая целеустремлённая деятельность С.П. Королёва дала свои результаты. С 1950 по 1965 год при лидирующей роли С.П. Королёва СССР достиг выдающихся результатов в области ракетно-космической техники.

История создания военного представительства № 5

в г. Куйбышеве

Военные представительства на заводах поставляющих армии вооружение и военную технику существовали со времен Петра I, т.е. примерно с 1720 г.

Еще с тех времен на Руси так повелось, что заказчиком вооружения всегда было военное ведомство. Ему государство выдает деньги на закупку оружия, военное ведомство производит военную приемку оружия и несет ответственность перед государством за боеспособность армии.

Так было в течение многих веков, это стало традицией до настоящего времени. Заботы о высоком качестве вооружения и военной техники, это удел не только тех, кто контролирует и принимает технику для армии в цехах завода, но и больших военноначальников.

Для разных видов вооружения задача военного контроля в нашей стране решалась по-разному.

Стрелковое оружие, артиллерию, танки, самолеты, корабли, подводные лодки можно поставить на полигоны, аэродромы, в море на ходовые испытания и таким способом оценить боеспособность.

Только в наше время появилась такая боевая техника каждую единицу которой перед поставкой с завода в войска невозможно проверить натуральной эксплуатацией, т.е. натурными испытаниями. Невозможно оценить боеспособность ракеты, торпеды, ядерного боеприпаса натурными испытаниями. В этой ситуации выход один – более качественный контроль, высококвалифицированными специалистами при изготовлении при изготовлении на более сложных ответственных этапах производства. В этих условиях очень важное значение имеет правильность выбора наиболее ключевых операций, которые обеспечивают с высоким уровнем гарантии боеспособность поставляемого в войска вооружения и техники.

Отношение к качеству поставляемого в войска вооружения и ответственность за него со стороны командования вооруженных сил и власти нашей страны всегда были приоритетными.

Приведу два примера военного времени.

1. В прошлом 2007 году г. Пермь отметила 100-летие со дня рождения главного конструктора твердотопливных ракетных двигателей, лауреата Сталинской премии, выпускника 1932 г Артиллерийской академии им. Дзержинского Цирульникова Михаила Юрьевича. Он с 1936 по 1938 год работал военпредом на артиллерийском заводе № 88 в г. Калининграде (Королёве) Московской области. В 1938 году он принял артиллерийскую технику со скрытыми дефектами. В войсках техника оказалась не боеспособной. Его деятельность была расценена как вредительство, и он был осужден военным трибуналом по ст. 58 УК РСФС как враг народа на 8 лет тюрьмы.

2. Вот какой случай рассказал директор завода № 92 в г. Горьком Максименко в 1958 году, когда я прибыл для прохождения службы на должность руководителя 4644 ВП МО.

В начале Отечественной войны Горьковский артиллерийский завод № 92 возглавлял Амо Сергеевич Елян, большой друг Лаврентия Берия. Учитывая высокие требования ГКО к срокам и объемам поставок артиллерии для нужд фронта, он вышел с предложением к Сталину снять у него на заводе военную приемку продукции и убрать с завода весь контрольный аппарат ГАУ. За счет этого он будет давать фронту на 20% пушек больше, чем сейчас, а качество пушек он гарантирует. Сталин в его присутствии позвонил начальнику ГАУ генералу Н.Д. Яковлеву и изложил предложения Еляна А.С.

Яковлев Н.Д. немного подумав ответил, что он согласен, но при условии, что все поставленные заводом № 92 пушки до поставки на фронт будут проходить военный контроль на артиллерийской базе на ст. Суроватихе (в 77 км от г. Горького). Директор при этом обязан послать вместе с пушками их технологическую документацию. Сталин передал тут же требования начальника ГАУ Еляну А. С., тот согласился.

Первый месяц прошел. Военное представительство ГАУ переехало в Суроватиху, туда же был командирован офицер аппарата ГАУ. Обещания, данные директором завода Сталину, не были выполнены. Примерно 20-25% пушек, поставленных заводом № 92, на артиллерийской базе были забракованы и возвращены на завод с рекомендациями и соответствующими санкциями.

Пушки браковались по следующим причинам:

·        Неудовлетворительная сварка, подрезы, заниженные размеры катетов сварных швов, пористость;

·        Некачественно проведена термообработка;

·        Неудовлетворительно работают затворы;

·        Заклинивание гильз в казеннике;

·        Серьезные замечания по работе ходовой части.

Кроме того, обещанного увеличения количества пушек фронту не получилось. Несмотря на принятые репрессивные меры на заводе в следующем месяце положение дел с качеством и объемом поставок техники для фронта не изменилось. В этой обстановке Елян А.С. вновь попросился на прием к Сталину. Сталин назначил ему встречу на 15 часов, а принял в 21 час. Выслушав Еляна, Сталин снял трубку телефона и дал указание Н.Д. Яковлеву по просьбе директора завода немедленно восстановить военную приемку на заводе № 92.

Очень кратко этот случай изложен на стр. 190 - 191 книги «Во имя победы народа» Д.Ф. Устинова.

После восстановления военного контроля завод № 92 стал стабильно поставлять фронту артиллерийскую технику. Рекламаций из войск не было.

Ракетная техника по причине сложившейся военно-политической обстановки в мире в 1958 году пришла на десятки советских заводов изготавливающих до этого в условиях серийного производства авиационную и артиллерийскую технику. В том числе и на нескольких заводах г. Куйбышева. В начале 1958 года на заводы г. Куйбышева приехал глава государства Н.С. Хрущев и министры П.В. Дементьев и Д.Ф. Устинов.

Н.С. Хрущевым перед руководством области, города и директорами заводов была поставлена задача – в течение одного года освоить производство ракеты Р-7, ее двигателей и других комплектующих. Начать поставку сначала на летные испытания, а затем в войска. Положение усугублялось тем, что эта межконтинентальная баллистическая ракета к этому времени не прошла и половины летных испытаний. Куйбышевские заводы не были готовы к ее производству и морально, и технически. Большая тяжесть в подготовке к производству ракетной техники на новой производственной базе легла на плечи военпредов.

В этих условиях им пришлось пройти через аварии ракетной техники при летных испытаниях на полигоне РВСН, через сложные технические проблемы, через неоднократные попытки производственников сдать продукцию со скрытыми дефектами.

Первопроходцам в любом деле всегда и везде бывает трудно. В этой обстановке личному составу военного представительства № 5 приходилось одновременно работать, учить специалистов завода и учиться самим. Рабочий день длился по 12 часов. При этом у офицеров не было жалоб на тяготы военной службы.

К большому сожалению, к пятидесятилетию военного представительства № 5 не дожил ни один из шести некогда подчиненных мне руководителей групп.

Задачи, структура, подготовка кадров и эффективность работы военных представительств.

Я прибыл для прохождения службы в военное представительство № 5 с полигона «Байконур» в начале октября 1958 года. В это время военное представительство уже работало 3 месяца. Хотя я прибыл на должность военпреда, мне было поручено возглавить одновременно работу трех участков военного представительства:

·        Участок сборки головных частей, космических кораблей «Зенит – 2» и «Зенит-4»;

·        Участок изготовления корпусных агрегатов ракеты, головных частей и космических кораблей;

·        Участок нанесения теплозащитных покрытий на головные части, спускаемые аппараты космических кораблей.

Кроме того, мне был поручен выборочный контроль продукции в 12 заготовительных и механических цехах завода «Прогресс».

В этой обстановке мне и подчиненному личному составу приходилось работать по 12-18 часов в сутки и без выходных дней.

В 1962 году при изменении штатного расписания военного представительства я с должности военпреда, минуя должность заместителя старшего военпреда, был назначен на должность старшего военпреда, с подчинением мне шести групп из семи общей численностью 120 офицеров и 142 служащих.

Структура групп и участков за время моей службы в военном представительстве оставалась стабильной. Исключение составило изменение по приказу 036-66. Когда начальником ЦУКОС стал генерал-лейтенант Карась А.Г., я был назначен начальником направления со всеми правами руководителя военного представительства.

На момент запуска в производство на заводе «Прогресс» ракеты Р-7 военное представительство № 5 было укомплектовано личным составом с различным опытом:

30% состава составляли офицеры, которые прибыли из военных представительств № 11 и 227. Они уже имели опыт военного контроля ракетной техники;

20% численности военного представительства составляли офицеры расформированного военного представительства ВВС на заводе «Прогресс». Они имели опыт военного контроля авиационной техники;

20% численности военного представительства составляли офицеры, прибывшие для прохождения службы с полигонов, арсеналов ракетных частей РВСН;

20% численности ВП были офицеры ВМФ, назначенные в наш род войск после принятия Хрущевым Н.С. решения об уничтожении большого количества надводных кораблей;

10% численности офицеров военного представительства составляли призванные из запаса молодые специалисты завода, закончившие авиационные и химические ВУЗы.

Чтобы обучить и воспитать воинский коллектив, способный выполнять поставленные задачи в этой сложной обстановке, районному инженеру полковнику Кирееву П.Ф. пришлось выполнять в коллективе военного представительства № 5 огромный объем воспитательной работы и технической подготовки. Создав коллектив военного представительства, Киреев П.Ф. первые 10 лет пресекал любые попытки офицеров добиться перевода по службе. Только через 10 лет такие переводы стали возможны, да и то под настойчивым нажимом ЦУКОС.

Руководство военного представительства № 5 МО большое значение придавало ежегодному обмену опытом работы офицеров нашего военного представительства с опытом работы офицеров военных представительств на головных ракетных заводах страны в Днепропетровске, Москве, Омске и т.д. Это были и стажировки, и учеба. Примерно 25% личного состава военного представительства побывала в командировках на родственных заводах.

Эффективность работы военных представительств в значительной степени зависит от руководителя военного представительства, его грамотности, инициативы, чувства личной ответственности и других положительных качеств, позволяющих коллективу военного представительства успешно справиться задачам, которые ему поручены.

Кроме того, эффективность работы и службы офицеров военных представительств в значительной степени зависит от того, с каким багажом офицер пришел в коллектив.

Как показал опыт, наибольшая отдача в работе руководителей военных представителей получается у тех офицеров, которые до службы в военных представительствах служили на полигонах РВСН.

К таким офицерам можно отнести Комисарова Б.А., Иоффе Г.И., Миронова А.А. и многих других.

Отработка технической документации при постановке на производство и в ходе изготовления ракетно-космического вооружения

Головным сборочным заводом по изготовлению ракеты Р-7 был назначен Куйбышевский завод «Прогресс». После принятия в начале 1958 года правительственного решения об изготовлении на новой производственной базе ракеты Р-7 всем заводам г. Куйбышева головными КБ были передана совершенно неотработанная конструкторская документация со штампом «опытный», а с опытных заводов — совершенно сырая технологическая документация.

Не было предусмотрено оснащение, как производственных операций, так и контрольных. Кроме того, после каждого пуска ракеты Р-7 на полигоне Байконур выходило большое количество извещений на изменение конструкторской документации и, как следствие, изменялась технологическая документация.

Приведу один интересный случай оперативного изменения конструкторской документации.

При проведении летных испытаний ракеты Р-7 по акватории Тихого океана произошел международный инцидент. Перед пуском ракеты СССР объявил квадрат, где в Тихом океане не должны появляться иностранные суда, т.е. запрещается судоходство. В район объявленного МИД СССР квадрата падения головной части прибыли четыре советских корабля. Там же в день пуска появились и четыре американских боевых корабля.

Экипажам наших кораблей ставились две задачи: зафиксировать координаты приводнения головной части и поднять ее на борт. Корабли США были более быстроходными, чем советские. После приводнения головной части нашей ракеты американцы первые оказались у нашей головной части, выловили её из воды, погрузили на свой корабль и убыли к берегам США. Учитывая, что материальная часть нашей ракеты находилась в нейтральных водах, ничего сделать было нельзя. Головная часть для нас была утрачена.

С.П. Королев поручил отделу № 8 ОКБ -1 (Прудников И.С) в недельный срок разработать и установить на головной части клапан, который не позволял бы ей всплывать после приводнения. В «пожарном порядке» был разработан и изготовлен клапан, содержащий детали, изготовленные из быстрорастворимого сахара. Дальнейшие летные испытания по акватории океана полностью подтвердили выполнение поставленной задачи. Корабли США убывали к своим берегам без «трофеев». Так в конструкторской документации ОКБ – 1 появился совершенно новый узел конструкции головной части.

За десять лет моей службы в военном представительстве № 5 МО офицеры и служащие ежегодно выдавали конструкторскому бюро не менее 2500 замечаний и предложений на корректировку конструкторской документации и около 1500 замечаний и предложений по повышению качества технологической документации. 2/3 этих предложений принимались техническими службами завода и КБ.

В эти же годы конструкторские структуры ОКБ-1 и его филиала № 3 в Куйбышеве выпускали десятки тысяч извещений на изменения. Кроме того, на заводе ежегодно оформлялось около 5 тысяч карточек разрешений на допуск различного рода отступлений от конструкторской документации. Любая карточка разрешения - это по своей сути разовое изменение конструкторской документации. Среди указанного количества карточек разрешения около 30% составляли карточки разрешения на замену материалов. Это вызывало у меня особую озабоченность и тревогу. В нашей стране существовал порядок продажи материалов по транзитным нормам. Например, заводу «Прогресс» в Куйбышеве для изготовления ракет требуется всего 4 кг латуни в год, а транзитная норма продажи составляет одну тонну. Если завод купит такое количество латуни и не израсходует его или не продаст кому-либо в течение года, у него появится на складе сверхнормативный запас материала, а за это последует колоссальный штраф.

По указанной выше причине и появлялись многочисленные карточки разрешений на замену многих марок или сортаментов материалов.

Например, при пуске 15 ракет Р-7 на этапе ЛКИ ни одной ракеты не было изготовлено полностью по действующей конструкторской документации в части применения материалов. Возникает вопрос, что в этом случае будет с ракетами, которые встанут на боевое дежурство и будут при этом изготовлены из материалов, не прошедших [летные] испытания перед принятием на вооружение. Это явление было болезнью всех ракетных заводов с мелкосерийным производством.

Укрепление производственной дисциплины

при производстве ракетной и космической техники

В первую очередь остановлюсь на некоторых недостатках, имевших место при производстве и испытаниях ракет Р-7 и ее модификаций как в боевом, так и в космическом варианте.

На этапе ЛКИ имели место аварии ракеты Р-7 производства куйбышевского завода «Прогресс» из-за прогара камер сгорания ЖРД по причине попадания в них посторонних металлических частиц из топливных баков ракеты.

Обечайки баков крепились к шпангоутам точечной сваркой. Эта технологическая операция вызывала появление между шпангоутами и обечайками многочисленных выплесков расславленного металла АМГ-6. Эти выплески было невозможно удалить механическим путем даже после проведения гидроиспытаний топливных баков. Однако при эксплуатации ракеты вследствие вибраций при транспортировке и в полете они выпадали в полость бака, особенно когда баки заправлены жидким кислородом.

Аварийная комиссия, работавшая на заводе «Прогресс», сделала вывод, что при существующей конструкции и технологии таких защемленных частиц попадет в каждую камеру сгорания двигателей до 30 г. Причина дефекта – конструктивно-технологическая. Комиссия записала в акт рекомендацию – обстукивать корпус каждого бака резиновыми молотками после проведения гидроиспытаний. Но и эта мера не позволила устранить указанный недостаток. После длительных дебатов между специалистами ОКБ-1 и ОКБ–456 была установлена норма 0,3 г защемленных частиц на каждый топливный бак ракеты. В дальнейшем подобных аварий при пусках ракет с полигонов РВСН не было.

В процессе летных испытаний ракет 8К71 Куйбышевского завода «Прогресс» специалисты полигона «Байконур» зафиксировали на нескольких ракетах повышенный вибрационный режим воздушных рулей. Мне об этом сообщил по ВЧ-связи начальник отдела (мой бывший сослуживец) Кириллов А.С.

Мы срочно направили на полигон своего представителя для получения статистики и последующего анализа. Статистика показала, что валы воздушных рулей ракет в цехе изготавливали двое рабочих. Валы, изготовленные одним рабочим, не имели в полете замечаний, а более 50% валов, изготовленных вторым рабочим, имели замечания по повышенной вибрации.

Воздушный руль бокового блока ракеты крепится через фланец. Статистика показала, что оба рабочих работали одинаковое количество смен, при этом второй рабочий сдал продукции контролерам ОТК на 50% больше чем первый.

Разобраться с качеством валов я направил в цех-изготовитель своего представителя подполковника Языкова К.Б. Он переговорил сначала с первым рабочим. Тот по секрету сообщил ему, что сменщик подкладывает под фланец спички, чтобы скрыть «биения» валов при сдаче их ОТК. Когда пришел второй рабочий на смену и почти сдал всю очередную партию валов, мы с Языковым появились на его рабочем месте в цехе. Когда он (рабочий) при нас снял с приспособления вал, принятый ОТК, все увидели спички на фланце стенда. Повторная проверка валов показала, что они все были бракованными. Я направил письмо директору завода и главному конструктору филиала № 3 ОКБ-1 Козлову Д.И. В нашем письме было написано, что мы останавливаем приемку продукции, требуем расследования, перепроверку всех ракет на заводе и на полигоне. Все эти требования были выполнены. Часть снятых с ракет валов была забракована. Возникли трудности с увольнением рабочего - он был членом Кировского райкома КПСС.

Конструкцией ракеты Р-7 была предусмотрена крупногабаритная головная часть, силовые шпангоуты (для крепления термоядерного заряда) изготавливались из двух полуколец сваркой в стык. На заводе эти шпангоуты изготавливали два сварщика. В первой партии головных частей один сварщик изготовил 30% шпангоутов, а второй 70%. Один шпангоут от партии отбирался на прочностные испытания сварных швов. В этом цехе не было обязательного военного контроля, а был выборочный.

Осмотрев все предъявленные мне шпангоуты, я выбрал самый худший по внешнему виду (он имел «пористую» поверхность) из партии шпангоутов, которую изготовил рабочий, выполнивший 70% партии.

Прочность сварки шпангоута составила всего 70% от требуемой величины, по конструкторской документации при таком исходе испытаний необходима проверка на удвоенной выборке. Я вновь отобрал два худших шпангоута того же сварщика. Прочность обоих не соответствовала конструкторской документации. Мы потребовали порезать все шпангоуты и провести макро и микро оценку плотности швов, результаты были неудовлетворительные. Оказалось, что рабочий, чтобы быстрее сварить шпангоут, вместо предусмотренного технологией наложения швов методом валика, набрасывал в стык сварочную проволоку и обваривал ее снаружи.

Меня пытались убедить принять шпангоуты первого сварщика. Я отказался и дал согласие использовать их на изготовление учебных головных частей по договору с заводом МСМ. Сварщик, допустивший дорогостоящий брак, был уволен с завода.

При изготовлении ракет-носителей для вывода на космическую орбиту космических аппаратов также было несколько аварий, на которых считаю нужно остановиться.

При двух пусках космических аппаратов в полете были аварии. Во время разделения боковых блоков один боковой блок, всегда в III плоскости ракеты-носителя, нештатно отделялся от центрального блока А и повреждал последний, что приводило к аварии. При расследовании этих аварий комиссия не могла установить причину. Я в это время находился в очередном отпуске. После моего возвращения районный инженер предложил мне срочно провести анализ аварий и поискать их причину самостоятельно.

По технологической документации бортовая кабельная сеть ракеты-носителя отделяется при возникновении усилия на оси шарикового замка ШРБ 300 кг. До этого комиссия проверила все имеющиеся на заводе замки и все они открылись ранее, чем усилие на них достигло 300 кг, хотя и близко к этому значению. Усилие на раскрытие замка передавалось через карабин. По нормативной документации (нормаль МОП) карабин должен выполнять свои функции при усилии не менее 300 кг.

Я попросил руководство завода выделить мне для испытаний 10 карабинов. Т.к. их проверка в ходе испытаний не предусматривалась требованиями технической документации, то и обе комиссии такие испытания не проводили. В это время карабинов, не установленных в ракеты, не оказалось, и я потребовал снять карабины с трех собранных ракет. Заместитель директора по производству отказался выполнить это требование. Я обратился к Главному конструктору Козлову Д.И., тот согласился с моей просьбой. Десять карабинов были доставлены в цех-изготовитель, где с помощью динамометра были проведены испытания. Шесть карабинов из десяти разомкнулись ранее, чем наступила нагрузка в 300 кг. Я предложил ОТК и производству подписать акт. Все они отказались. Карабины и акт я принес Главному конструктору и сказал, что наши ракеты стоят в Плесецке и на Байконуре. Мы запускали космонавтов и из-за карабина могли загубить их жизни. Я буду останавливать приемку, нужны срочные меры.

Он вызвал своего начальника отдела и при мне дал ему два указания выпустить извещение на замену карабина скобой, а также найти живого автора нормали на карабин и самолетом КБ доставить его на завод. Через день появился один из авторов этой нормали, его возраст на тот момент превышал 70 лет. Осмотрев в моем присутствии разрушенные карабины, он деловито сказал: «Эти карабины предназначены собак за ошейники водить, а не блоки выдергивать». У всех присутствующих был шок .Я доложил районному инженеру и предложил заменить карабины на скобы не по бюллетеню, а по ТЗ, бригады направить в Плесецк и Байконур двумя заводскими самолетами. ГУРВО дало согласие. Карабины на всех ракетах были заменены в течение недели.

На полигоне Плесецк имело место авария ракеты–носителя 8А92 из-за прогара камеры сгорания жидкостного двигателя бокового блока. Была назначена межведомственная комиссия. Председатель – начальник отдела ЦУКОСа полковник Бородкин И.В. Я был его заместителем. Авария произошла в конце марта. Из Плесецка бригада из 4-х человек вылетела к месту падения аварийного блока, сняла редуктор, который затем был доставлен в г. Куйбышев на моторостроительный завод им. Фрунзе. Было однозначно установлено, что прогар камеры сгорания произошел из-за увеличенного зазора на седле клапана редуктора, так как при разборке редуктора на седле клапана была обнаружена стружка длиной 3,5 мм.

Прибывший для работы в комиссии представитель ОКБ-456 привез номограммы и заявил, что авария могла произойти при попадании на седло клапана частицы размером 17 мк. Я сказал, что « в обычном сборочном цехе по СН-345 летают частицы до 200мк. Завод им. Фрунзе должен изготавливать в таком случае редукторы как гироскопические приборы. Вводите это в документацию». Представитель ОКБ взял перерыв на одни сутки. Через сутки были доставлены новые номограммы ОКБ-456, где опасными считались частицы величиной более 117 мк. После этого комиссия приступила к контрольной сборке и разборке редуктора. Эта работа показала, что при сборке и разборке редуктора по штатной технологии за счет трения стального корпуса и мягкой прокладки из АД-1 образуется стружка величиной до 200 мк. Хотя лично у меня не было уверенности, когда эта стружка образуется при сборке или разборке. Хотя дефект был признан производственным и я акт подписал, остался неприятный осадок.

Завод им. Фрунзе разработал новую технологию по очистке редуктора. Редукторы с двигателей ракет были сняты, прошли очистку по новой технологии и установлены вновь .Аварий в дальнейшем не было.

В середине 60-х годов не был выведен на заданную космическую орбиту космический аппарат «Зенит-4», в связи с частично вытекшим в полете окислителем (жидким кислородом) из топливного бака блока «И» ракеты-носителя 11А57. Председателем комиссии по расследованию причины нештатной работы ракеты был назначен главный конструктор ракеты Д.И. Козлов, его единственным заместителем назначили меня. Комиссия собралась на полигоне в полном составе, разработала и утвердила план работы, ей доставили три заправочных клапана бака окислителя, и она приступила к работе. В тот же день на полигон пришла телеграмма министра Афанасьева С.А., требующая немедленно прибыть в Москву на коллегию министерства Козлову Д.И. Он убыл в Москву. Я остался за председателя. Мы проверили работу всех трех заправочных клапанов в жидком азоте. Клапаны работали отлично. Полигон посчитал, что расчетная утечка кислорода при не полностью закрытом клапане могла быть через щель 1,5 мм.

Начали проверять версию попадания посторонних частиц под седло клапана. Взяли гофрированные рабочие шланги заправки кислорода, вытрясли из них кусочки припоя, кусочки контровочной проволоки диаметром 1 мм и прочий мусор.

Однако клапан в среде жидкого азота перерубал и припой и контровочную проволоку. В обеденное время ко мне подошел специалист завода «Прогресс» (перед этим я заметил, что он долго и внимательно изучал чертежи) и сказал: «Я наблюдал ранее, как солдаты собирают наполнительное соединение. Они затягивают болты на фланцевом соединение не крест на крест, а последовательно и тем самым могут по сектору перерубить прокладку». Я ему сказал: «Логично, принеси бортовой журнал старта, я закажу машину, возьмем тот самый расчет, инструмент и проверим твою гипотезу». Так было и сделано. Мы без других членов комиссии провели сборку. Все было так, как и предполагал наш специалист. При разборке из стыка был снят обрубленный сектор паронита длиной 50 мм, шириной около 10 мм. Я привез его в МИК-2 и предложил положить под седло клапана. Скептики заявили, что клапан проволоку рубит, а паронит - тем более. Когда положили паронит на седло клапана, в среде азота клапан сработал, и осталась щель 1,7 мм. Все были удивлены, как все просто. Шок прошел и началась тяжба.

Полигон заявил, что в инструкции не сказано, что затяжка болтов фланцевого соединения должна производиться крест на крест. Разработчик инструкции показал всем пункт инструкции, где сказано, что сборка наполнительного соединения должна производиться слесарем не ниже 4-го разряда, а аттестованный слесарь всегда знает, как затягивать фланцевые соединения.

Затем было выяснено, что течь была еще до старта и стреляющий майор Терещенко М.В. принял ее за «парёж» ДПК. Бак окислителя блока «И» ракеты короткий, и это возможно. Контролирующий подполковник Патрушев В.С. наблюдал за пуском через неисправный перископ.

При таком большом количестве виновников мне было сложно договориться подписать акт без особых мнений. Появилось несколько особых мнений к редакции акта. Козлов Д.И. на полигоне не появился.

В это время поджимал уже срок очередного пуска, меня по телефону обругал генерал Максимов А.А. Он сказал, что уже просчитаны траектории, извещены ИПЫ, выданы полетные задания, а комиссия не выполняет своих задач при совершенно ясной причине. Я предложил ему переговорить с членами комиссии, написавшими возражения. Он это делать отказался. По телефону мы решили, что причина ясна, устранена, я беру ответственность на себя и даю разрешение на пуск. А со всеми возражавшими мы будем разбираться дополнительно позже. Я подписал разрешение на очередной пуск и убыл на НП по 30-ти минутной готовности. Пуск пыл успешный. Затем через сутки я подписал акт за себя и за председателя комиссии и убыл в г. Куйбышев.

Даже здесь в г Перми, корреспонденты газет, радио и телевидения задают вопросы связанные с моей прошлой работой на полигонах и на заводе «Прогресс» в г. Куйбышеве.

Во вторую очередь остановлюсь на многих проблемах и недостатках, имевших место при производстве и испытаниях ракет Р9А.

На полигонах Байконур и Плесецк было две аварии ракеты Р-9А.

Одна авария многим известна. Она произошла 24 октября 1963 г через три года после той страшной катастрофы 24.10.60г. При аварии ракеты Р-9А на полигоне Байконур погибло семь человек.

Дату второй аварии назвать не могу, но она произошла позднее первой. Авария со взрывом учебно-тренировочной ракеты на полигоне Плесецк произошла при заправке керосином.

Сообщений об этой катастрофе в прессе ракетных войск я не встречал. А в ней погибли шесть человек. Стартовая позиция была наземная. Комиссия сделала вывод, что взрыв произошел по конструкторской причине. На ракете не была предусмотрена защита от статического электричества. Ситуация при этом особенно осложнялось на позиции с наземным стартом. Изменением конструкторской документации была предусмотрена постановка электрических перемычек. Доработку ракет заводу «Прогресс» пришлось проводить в трех дивизиях и двух полках на «Байконуре» и в Плесецке.

Две аварии ракеты Р-9А производства завода «Прогресс» на этапе ЛКИ были списаны на наличие стружки, которая появилась в неположенном месте по конструктивной причине.

На этапе серийного производства при старте контрольной ракеты Р-9А произошел взрыв в хвостовом отсеке первой ступени. В этом месте расположен отсечной клапан, который после предстартовой подготовки ракеты перекрывает магистраль подачи керосина от наземного агрегата СУГ на бортовую топливную магистраль ракеты. Причина взрыва ракеты при старте не была выявлена.

Она была выявлена чисто случайно при проведении периодических цеховых испытаний. Конструкция отсечного клапана включала алюминиевый корпус, поршень из нержавеющего материала с насечкой и пиропатрон. При подаче напряжения на пиропатрон, поршень перекрывает наземную магистраль и открывает бортовую магистраль, а за счет насечки остается в таком положении в полете.

Третьего ноября в цехе-изготовителе проводились периодические испытания отсечного клапана. Произведено срабатывание клапана, зафиксировано положение поршня. Все соответствовало документации. Контроль испытаний осуществлял мой подчиненный старший инженер ВП № 5 МО, он остро заточенным карандашом случайно нажал на поверхность корпуса клапана и карандаш прошел внутрь корпуса, т.е. своей струёй пиропатрон частично прожег стенку корпуса клапана. Корпус клапана потерял прочность. Таким образом, неожиданно была выявлена причина аварии. Мне об этом было немедленно доложено. Я прибыл в цех, забрал клапан и пришел к главному конструктору Козлову Д.И. У нас в это время уже много ракет стояло на боевом дежурстве в войсках. В течение нескольких минут было принято решение заменить материал корпуса с алюминиевого на нержавеющую сталь с сохранением всех размеров, в течение двух дней провести типовые испытания, в течение трех дней – 6,7,8 ноября разработать бюллетень. 9 ноября я с бюллетенем и актом испытаний на заводском самолете летел в ГУРВО к генерал-лейтенанту Васильеву А.А., с которым был хорошо знаком по службе на двух полигонах. Бюллетень был утвержден, и бригады вылетели на замену клапанов.

В конце 1966 года на заводе «Прогресс» была подготовлена к отправке в войска одна из первых партий ракет Р-9А, в количестве 10 шт. На ней в течение одной ночи несанкционированно открылись несколько шариковых замков кабельно-заправочной мачты. Об этом телеграммой я известил первого заместителя главного конструктора ОКБ-1 Охапкина С.О. К нам срочно прибыла бригада конструкторов, они приняли решение на корпусе и штоке замка заменить цинковое гальваническое покрытие на кадмиевое. Завод выполнил их решение, после чего провел типовые испытания. Замки были поставлены на ракеты. Я попросил Охапкина С.О. дать письменную гарантию. ГУРВО нам выдало повторный срок на отгрузку, из ОКБ-1 была получена гарантия на работоспособность замков. За сутки до отправки ракет мне снова доложили, что часть замков снова несанкционированно открылась. В это время я исполнял обязанности районного инженера ВП № 5 МО. Я вновь дал телеграмму С.О. Охапкину и в копии - Министру Афанасьеву. В телеграмме указал, что я не могу воспользоваться Вашей гарантией, замки неработоспособны, отправка ракет в войска сорвана по вине ОКБ-1. На следующий день в Куйбышев прилетел С.О. Охапкин и прямо с аэродрома появился у меня в кабинете. Свою речь начал так: «Ну и запустил ты фугас, что будем делать, какие есть предложения. Я привез большую группу конструкторов и расчетчиков».

Я ему сказал, что у меня предложений нет, есть предложения у завода по изменению конструкции замка и по методике испытаний. Прилетевшая группа конструкторов разработала три варианта замков, провела типовые испытания, затем мы по измененной методике провели периодические испытания. С.О. Охапкин все это время находился на заводе, был подписан и утвержден акт, и замки были установлены на ракеты. Я третий раз к большому неудовольствию ГУРВО запросил номер транспорта и затем ракеты были отправлены в войска.

Военные представительства в Перми

 В начале января 1970 года я прибыл в Пермь для прохождения службы в должности районного инженера на завод ПЗХО. В 1973 году в штате военного представительства на Пермском КБМ была снята должность районного инженера. В связи с этим Красовского Б.К. уволили, а руководство всеми его военными представительствами в Перми было поручено мне. В 1980 году из штата военного представительства на Пермском моторостроительном заводе была сокращена должность районного инженера. Караваев В.М. был уволен из вооруженных сил, а все военные представительства в Перми, входящие в его «куст», были переданы мне. Таким образом, начиная с 1980 года я был единственным районным инженером РВСН в Перми по приемке техники для ракетных и космических войск.

На первом этапе работы военного представительства 4791 личному составу везло со стабильным руководством коллектива. Андреев В.А. руководил коллективом военного представительства в течение 11 лет, я руководил этим коллективом 16 лет. Когда одним коллективом руководит один начальник более 10 лет, это уже школа. Далее коллективом военного представительства в должности районного инженера с 1985 по 1989 год руководил Носков В.Е., затем Ксенченко А.П. с 1989 по 1991 год, с 1992 по 2004 год, т.е. 12 лет, Свинарев A.M., а с 2004 года военным представительством 4791 руководит Новиков М.П. Районный инженер Андреев В.А. имел среднетехническое военное образование, имел опыт работы в военном представительстве по контролю качества изготовления ЖРД, но не имел опыта работы на головных ракетных заводах. В течение 1969 года он просил управление РВСН о переводе его в г. Ленинград на должность старшего военпреда в ГИПХ. В январе 1970 года его просьба была удовлетворена. Как первопроходец приемки ракетной техники на нашем заводе, он сделал очень много для обороны страны и для создания крепкого армейского коллектива военного представительства. Позже я продолжил заложенные им традиции. За 16 лет работы в коллективе военного представительства и Пермского «куста» выросло четыре офицера до должностей районного инженера, 12 офицеров до должностей старших военпредов руководителей военных представительств, два офицера защитили кандидатские диссертации - Середа Н.С. и Лещинский С.С. В коллективе военного представительства 13 офицеров были награждены правительственными наградами: орденами «Красная Звезда», «За службу Родине», «Знак почета» и т.д. Офицеры и служащие военного представительства ежегодно выдавали много ценных рационализаторских предложений по совершенствованию технологических процессов. Руководитель группы военного представительства Егоров А.Г. вместе с руководителем военного представительства ГРАУ на Пермском машиностроительном заводе им.Ленина Клецом В.В. разработали новую систему управления стрельбой боевой машины залпового огня БМ-21 «Град». Эта предложенная ими разработка была принята и оценена как изобретение и они оба Клец В.В. и Егоров А.Г. получили большое денежное вознаграждение. Эта очень ценная техническая разработка вот уже в течение многих десятков лет продолжает служить Родине.

Несколько слов о подборе и расстановке кадров, а также о подготовке их к выполнению поставленных задач.

В основу работы военного представительства на заводе были заложены пять принципов, которые присущи не только работникам военного представительства, но и коллективам промышленности.

Первый принцип:

В работе каждого коллектива должна быть система (метод треугольника), т.е. все функции коллектива должны быть четко спланированы, организованы и замкнуты на контроле. Если любое звено в этом треугольнике будет нарушено, система работать не будет.

Второй принцип:

В любом вопросе деятельности коллектива не должно быть обезлички, т.е. не должно быть работы, за которую бы в коллективе никто не отвечал.

Третий принцип:

Руководитель коллектива может быть зрелым руководителем только тогда, когда он управляет событиями, и наоборот - руководитель коллектива является слабым, когда события управляют им.

Четвертый принцип:

Неквалифицированный рабочий, допустив при работе скрытый брак, может разоружить одну пусковую установку. Неквалифицированный специалист (конструктор, технолог), допустив скрытый брак, может разоружить полк, дивизию и даже армию.

Пятый принцип:

Военпред, отлично знающий конструкторскую и технологическую документацию, но не знающий нормативно-техническую документацию - слабый военпред.

Исходя из этих принципов, в коллективе военного представительства строились воспитательная работа и учеба.

В военном представительстве была хорошо налажена техническая учеба с ежегодной проверкой знаниями комиссией, назначенной приказом руководителя военного представительства.

Кроме того, в военном представительстве на основе требований технической документации, директив и приказов командования, руководства службы были разработаны 24 инструкции по работе личного состава, они являлись руководящими документами при приемке продукции, при подготовке к работе прибывших в наш коллектив для прохождения службы офицеров. Эти инструкции по просьбе руководителей 36 военных представительств ракетных и космических войск были им высланы и приняты к руководству с учетом особенностей работы их предприятий.

Руководство военного представительства большое значение придавало ежегодному обмену опытом работы нашего военного представительства с опытом работы военного представительства на родственных головных ракетных заводах. Это была также своего рода учеба. При этом выяснялось, как родственные ракетные заводы решают те или иные технические или организационные проблемы при создании или производстве боевой техники. Выявленный при обмене опытом положительный опыт родственных заводов доводился мной официально до руководства завода и реализовывался у нас.

При посещении родственных заводов во многих случаях мы подсказывали своим коллегам из военных представительств, что у них делается плохо и как это нужно исправить.

Значительную часть рабочего времени личного состава забирала работа, не связанная с приемкой продукции. К этой работе относится работа личного состава по согласованию цен, мобилизационная работа, работа по контролю обеспечения режима секретности при изготовлении продукции для Министерства обороны. В целом все эти три вида работ занимали у личного состава примерно 20% времени от всего ресурса времени, отведенного на приемку продукции по договорам Министерства обороны.

До 1990 года, военное представительство активно взаимодействовало с городскими и областными административными и общественными структурами. Значительную и постоянную помощь в вопросах обеспечения качества продукции военному представительству и заводу оказывало областное управление КГБ, возглавляемое генералом Щербининым Н.И. Второе место по объему помощи в вопросах обеспечения качества и уровня поставок для нужд армии военному представительству и заводу оказывал военно-промышленный отдел обкома КПСС и лично заведующий отделом Муравякин К.И. Четырнадцать лет в городе Перми работала созданная Горкомом КПСС городская комиссия по качеству продукции. Ее создал Малофеев А.С, будучи секретарем горкома КПСС. В этой комиссии я семь лет работал членом, а семь лет ее возглавлял. Комиссия ежегодно обследовала качество в десятках предприятий города. В городе до 1990 года было 62 промышленных предприятия. При обследовании промышленных предприятий города положительный опыт по обеспечению качества переносился на наш завод и реализовывался.

Пермская региональная организация
ветеранов ракетных и космических войск.

12 апреля 1996 года в городе Перми была создана общественная организация «Пермская секция ветеранов космоса». Инициатива создания в городе Перми ветеранской организации космических войск принадлежит командованию космических войск. В это время командовал космическими войсками наш земляк, бывший командир полка 52 ракетной дивизии генерал Иванов Владимир Леонтьевич. При этом центральный свет ветеранов космоса города Москвы исходил их того, что со временем в эту ветеранскую организацию войдут другие ветеранские организации. Так и случилось, в Пермскую секцию ветеранов космоса в 1997 году вошло Пермское отделение Ветеранов космодрома Байконур, в 1999 году вошло Пермское отделение Ассоциации космонавтики. С декабря 2002 года в секцию ветеранов космоса вошла Пермская ветеранская организация Институт ракетных войск. До 2002 года ветеранская организация работала, как общественная организация ветераны космоса. В 2002 году у РВСН уже был отрицательный опыт по работе ветеранских организаций в местах дислокаций расформированных дивизий и ВУЗов. Так получилось и в Пермском гарнизоне после расформирования 52 ракетной дивизии и института ракетных войск их ветеранские организации распались.

Чтобы сохранить ветеранскую организацию РВСН по инициативе полковника Пальчикова А.И. центральный совет ветеранской организации принял решение создать ветеранскую организацию РВСН в городе Перми на базе успешно работающей ветеранской организации космических войск. При этом было учтено, что в составе ветеранской организации города Перми 80% составляют ракетчики, а остальные 20% ветераны - руководящий состав ракетно-космической промышленности города. В число ветеранов от промышленности входят: директора и главные инженеры предприятий, главные контроллеры и главные конструктора, кандидаты наук, Герои Социалистического труда. С приходом в нашу ветеранскую организацию ветеранов - ракетчиков наша ветеранская организация получила второе дыхание. В настоящее время Пермская региональная организация имеет, три филиала: в городке Звездный Пермской области по месту дислокации 52 РД, в городе Йошкар-Ола по месту дислокации 14 рд и в городе Добрянка Пермской области.

В составе ветеранской организации примерно 50% ветеранов института ракетных войск, 25% ветераны 52 РД, остальные 25% ветераны полигонов Байконур, Плесецк, Капустин Яр, военных представительств и 12-ти ракетных дивизий дислоцированных на территории СССР.

В настоящее время в составе ветеранской организации 120 человек ветеранов космоса и 243 человека ветеранов - ракетчиков.

У нашей ветеранской организации есть резервы для пополнения ветеранской организации.

Ветеранская организация строит свою работу по единому плану на каждый текущий год. Этот план разрабатывается в соответствие с уставом и перспективными планами РВСН, KB, федерации и ассоциации космонавтики России.

В состав ветеранской организации входит 70% старших офицеров, в том числе четыре генерал-майора. В соответствии с ежегодным планом ветераны 'ежегодно собираются в гарнизонном доме офицеров: 23 февраля, 12 апреля, 4 октября и 17 декабря.

Эти встречи чаще всего проходят в формате научно-практических конференций с изложением докладов выступлений перед ветеранами и членами их семей, профессиональных артистов эстрады.

Ветераны, участники встречи в гарнизонном доме офицеров ежегодно ко дню ракетных войск стратегического назначения получают поздравления правительственной телеграммной от председателя законодательного собрания Пермской области.

Кроме общих мероприятий в плане ветеранской организации предусматриваются большое количество ежегодных и разовых мероприятий.

Активность ветеранов в проводимых общих мероприятиях высокая.

По стечению обстоятельств нам не всегда удается выполнить отдельные разовые мероприятия, но мы всегда перевыполняли свои планы за счет проведения других мероприятий, которые нам не были известны до начала текущего года. Все большие события в ракетно-космической технике — как победные, так и трагические находят место в наших планах. В планах ветеранской организации всегда включаются мероприятия, посвященные юбилейным датам всех полигонов РВСН и КВ.

Наша ветеранская организация на местном уровне входит в структуру Пермского краевого совета ветеранов и работает по его ежегодному плану, участвует в краевых и городских мероприятиях, посвященных дням воинской славы и так далее.

Вся наша текущая и организационная работа упрощалась за счет того, что многие из наших ветеранов причастны к историческим событиям создания, развития и эксплуатации ракетно-космической техники.

Нашу ветеранскую организацию достаточно хорошо знают и в Москве, и в Перми. О нашей деятельности печаталась информация в журналах «Ветераны войны и военной службы», «Новости космонавтики», газетах «Красная звезда» и «Ветеран ракетчик» во многих газетах Пермских СМИ. Наши интервью ежегодно показываются на пермском телевидении и звучат на каналах пермского радио.

Это создает престиж ракетно-космической техники на местном уровне. Ветеранская организация поддерживает постоянно деловые связи с министерством образования и общественной безопасности Пермского края, военным комиссариатом Пермского края, военными представительствами РВСН и КВ. В городе Москве поддерживает постоянные деловые отношения с центральными советами ветеранских организаций РВСН и KB, а также с Федерацией и Ассоциацией космонавтики. Им в начале каждого года мы высылаем планы работы и отчеты о выполненной работе за истекший год. От РВСН мы получаем все номера газет «Ветеран-ракетчик в количестве 100 штук, а от федерации космонавтики журналы «Новости космонавтики».

В этом случае, когда в город Пермь приезжают космонавты России, ветеранская организация участвует в мероприятиях в городе с участием космонавтов.

Пермская региональная ветеранская организация принимает участие в проведении мероприятий военно-патриотической работы в местных ветеранских организациях РВСН дислоцированных в городе Добрянка и ЗАТО «Звездный», местной ветеранской организации в городе Йошкар-Ола, им региональная организация высылает доклады запланированные на текущий год, диски и кассеты видеофильмов.

Кроме того, Пермская ветеранская организация РВСН и KB осуществляет шефскую помощь пермским молодежным клубам: им. Г.С. Титова, им. В.В. Терешковой, юных космонавтов. В фонде ветеранской организации имеется более 80 уникальных книг по ракетно-космической технике и более 30 видеофильмов. Этот фонд пополняется ежегодно.

Ежегодно 12 апреля на лыжной базе «Искра» проводятся лыжные соревнования, посвященные дню космонавтики.Руководитель ветеранской организации" вручает победителям: дипломы, благодарственные письма, вымпелы космических войск, которые были учреждены к 30-летию полета Г.С. Титова в космос.

Особое место в работе нашей ветеранской организации занимает военно-патриотическая работа с призывной молодежью в учебных заведениях города. Эта важная работа проводиться нами совместно с министерством образования Пермского края, министерством общественной безопасности (оно по Положению отвечает за военно-патриотическую работу).

Октябрь 2008 г.