Абрамов В.Н. Байконур – начало пути

В июле 1955 года я прибыл на станцию Тюра-Там (из Белокоровичей УССР) в составе команды из 10‑ти офицеров и 100 солдат.

Первое впечатление от окружающего было весьма удручающим: изнурительная жара, безоблачное небо с палящим солнцем, пустыня, разъезженная строительными машинами, разбросанными вдоль и поперёк степи запылёнными бараками строительных частей с бетонными заводами и как какой-то «оазис» - маленькое здание железнодорожной станции с несколькими деревьями и саманными домами. Вот первое впечатление от нового места службы. Для нас, северных жителей это, конечно, не радостная картина.

Вместе с личным составом прибыли 3‑4 походные кухни, палатки, сплетённые из прутьев маты и некоторое другое снаряжение. Через несколько часов по прибытии мы оказались на берегу реки Сыр-Дарьи, на месте нашей предстоящей службы и жительства. Прежде всего, каждый из нас искупался, получив при этом огромное удовольствие. Какой-то подъём, связанный с переездом, сменился глубокими раздумьями, куда забросила нас судьба? Особенно эмоционально это проявлялось в первый момент у более пожилых офицеров, обременённых оставленными где-то семьями.

Но эмоции эмоциями, а жизнь брала своё. Началось рытьё котлованов и установка палаток, сооружение ниш в крутом берегу и укрепление их матами из прутьев с последующей обмазкой бетонным раствором. Так появились первые складские помещения, крайне необходимые для нужд части.

Всё это время нас постоянно сопровождала жара. Воды пили много, хотя привозили её в первые дни не лучшего качества (с большим песочным осадком). Появились первые «зенитчики», но эпидемия слишком широко не распространилась, так как медики довольно оперативно провели все блокировочные мероприятия, необходимые в таких случаях. Более предметно стала вестись работа по соблюдению питьевого режима и качеству привозимой воды.

Условия нашей жизни несколько понизили дисциплину, и только прибытие дивизиона в полном составе, во главе с подполковником Бондаревым, смогло выправить положение.

Дальнейшее становление части проходило в обычном для этого периода русле: строительство летней столовой, наращивание количества складских помещений и даже открытие магазина «Военторга», сооружённого там же, берегу реки.

Офицеры питались вместе с солдатами, находясь на котловом доволь­ствии. Изредка, в виде праздника, удавалось пообедать в частях строи­телей, добираясь до площадок попутным транспортом. Однако и там не еда отличалась разнообразием.

Центром жизни соединения были 2-3 деревянных барака, расположенных вблизи реки Сыр-Дарьи. В них работало командование соединения. В зале одного из бараков проводились служебные совещания и читка приказов, а весной 1956 года начал работать "Вечерний университет марксизма-ленинизма». Другим источником культурных мероприятий стало кино. Фильмы демонстрировались с наступлением темноты, прямо под открытым небом.

Перспектива получения жилья офицерами была весьма туманной. Из беседы, проведённой с нами заместителем начальника соединения по строительству Васильевым Н.Н. мы узнали о весьма отдалённых сроках объединения со своими семьями - 3 года. Правда, определённая изворотливость начальства несколько разрядила обстановку в этом вопросе. В районе "Водокачки», вблизи железнодорожной станции на хуторе, названом "Бондаревка», были реставрированы покинутые местными жителями саманные жилища. Это позволило некоторым офицерам привезти свои семьи уже осенью 1955 года. Сооружалось некоторое подобие жилья и на берегу реки, где в конце этого же года также поселилось несколько офицерских семей.

Из состава дивизиона были сформированы отряды для оказания помощи строителям при сооружении солдатских казарм, при сборке финских домиков и строительстве столовой. Здесь выявлялись и свои герои текущих дел. Например, рядовой Карпенко, который, из-за низкого образования в своё время, плохо освоил радиотехнику, теперь оказался непревзойденным специалистом по кладке печей (до армии работал печником) и приобрёл заслуженный авторитет в масштабах соединения.

Помимо строительных работ на дивизион было возложено несение караульной службы на железнодорожной станции и в городе Казалинске.

Привычная летняя жара сменилась в осеннее время холодными ветрами, с песком, а затем и ночными заморозками.

Палатки, в которых мы жили и в которых летом изнывали от жары, так же плохо защищали нас и от холода. Уже наступил ноябрь. Поэтому для прогрева палатки, прежде чем ложиться спать прямо в шинелях приходилось предварительно сжигать несколько старых газет.

С середины ноября 1955 началась более сносная жизнь. Солдат поместили в две казармы барачного типа, офицеров поселили в финских домиках, где кровати размещались с максимальным уплотнением, в два яруса.

Каждое событие, связанное с благоустройством, оставляло заметный след: открытие столовой осенью 1955 года на 10‑ой площадке, озеленение территории дивизиона деревьями и кустарниками ранней весной 1956 года. Предназначение соединения в какой-то мере уже просматривалось. Но то, что от нас в космос будут запускать человека, тогда мы и помышлять не могли.

Важно, что часть регулярно посещал Главком Маршал артиллерии Неделин Митрофан Иванович. Это поднимало в наших глазах значение места, где предстояло служить, примиряло с существовавшей тогда неустроенной обстановкой. Случались и курьёзы.

Ближе к лету 1956‑го года перед одним из посещений Главкома многие из нас по обыкновению постарались исчезнуть, чтобы не попадаться на глаза начальству. Однако, два бывалых сержанта как раз в этот момент, начали тренироваться на турнике. Оказывается, сделали они это сознательно, так как им была известна любовь Главкома к воинам-спортсменам.

Демонстрация спортивных достижений закончилось награждением смельчаков наручными часами, которые тут же были вручены сержантам. Хороший отзыв командование получило и за проведение зелёных насаждений в части. Маршал артиллерии Неделин М.И. отметил, что такое «вживание»» в пустыню должно стать нормой жизни. Им была объявлена благодарность командиру дивизиона, зам. по политической части, начальнику штаба. Хотел представиться для поощрения и зам. по снабжению. Но Главком сказал: «хватит!».

Личная жизнь моя пошла веселее, когда в январе 1956 года приехала молодая жена, которую я покинул на следующий день после свадьбы. Как говорится, «раем в шалаше» показалась мне казахская мазанка на хуторе «Бондаревка». Хутор состоял из нескольких таких мазанок, близко расположенных друг к другу. Неработающие жёны жили дружно в ожидании своих мужей со службы. В праздничные дни хутор «оживал»: жёны готовили вместе еду, столы иногда выносили прямо на улицу.

Смирная река Сыр – Дарья в период 1955-1956 годов показывала свой норов. Весной 1957‑го вода в реке стала резко повышаться, что грозило затоплением хутору и даже строениям штаба. С тревогой мы наблюдали за подъёмом воды, а в это время бульдозеры сооружали дамбу, ограждая ею строения. К середине ночи второго дня вода начала спадать. Искусственная насыпь стала впоследствии местом вечерних прогулок жителей 10‑ой площадки.

В середине 1956 года жизнь, в основном, шла буднично, с тяготами и лишениями, с молодостью и радостью.

Хочется отметить парад, который принимал командир соединения генерал-майор Герчик К.В. Под оркестр по сторонам разносилась пыль разбитой дороги, но пожалуй, первое в тот период подобное мероприятие такого масштаба не могло не запомниться нам, военным людям.

В июне 1957‑го года произошло памятное событие и в семейном плане: были открыты технические должности вольнонаёмного состава, и моя жена смогла устроиться на работу инженером в отдел ЭТО (служба полковника Васильева Н.Н.).

В июне 1956-го года дивизион был расформирован. Рядовой состав пополнил местные части гарнизона. Некоторая часть офицеров-инженеров и техников была отправлена на переподготовку на предприятия военной промышленности и в НИИ для последующего укомплектования измерительных пунктов. Другая часть офицеров составила костяк внештатного дивизиона, который возглавил подполковник Коллеганов. Дивизион состоял из трёх батарей, командовать которыми стали лейтенанты Катаев В.И., Сентюрин Ю.А. и я. Личный состав дивизиона, который состоял из солдат, прибывших из других регионов страны, использовался для несения караульной службы и выполнения вспомогательных работ по указанию штаба соединения. Расположился дивизион на берегу реки в палатках, где в 1955‑ом находился дивизион подполковника Бондарева.

Часть прибывших солдат была весьма разболтанная и, как правило, с частичным некомплектом личного обмундирования. Больших трудов стоило из всей этой разношёрстной массы сформировать подразделение. Только опыт и напористость, прежде всего, подполковника Коллеганова и организация круглосуточных дежурств офицеров позволили держать в рамках дивизион. Правда, незадолго до расформирования, не обошлось и без военного трибунала над двумя солдатами. Через некоторое время поступило и молодое пополнение, которое проходило курс молодого бойца. Солдаты старого призыва были сведены в одну батарею, которой остался командовать я, двумя другими – Катаев и Сентюрин. Большое облегчение наступило тогда, когда осенью 1956‑го года за личным составом батареи прибыли настоящие «хозяева» - начальники измерительных пунктов. При сдаче «старослужащих» солдат, конечно, вышла заминка из-за некомплекта обмундирования, но она была успешно ликвидирована начальником штаба соединения без материальных потерь для офицеров.

После завершения батарейной службы я был определён в отдел кадров, также на временную работу. Сюда в этот период поступала масса личных дел офицеров, которым предстояло служить в соединении. Подполковник Соколовский, капитан Дягилев и ст. летенант Сорокин составляли основную пружину отдела кадров. Мне была поручена систематизация необъятного бумажного хозяйства.

Ближе к зиме стали прибывать представители будущих Управлений соединения. Делами 3‑го Управления занялся подполковник Вайнштейн И.М., которому я и был придан в этот период.

Задерживаться на работе приходилось до позднего вечера, но это меня не очень волновало, т. к. для поездки домой, на хутор, подполковник Вайнштейн выделял свой пикапчик. В этот же период я узнал, что назначен на должность инженера-испытателя 10‑го отдела 3‑го Управления, на которой пока числился только теоретически.

Жилья в гарнизоне не хватало, хотя городок из финских домиков разрастался сравнительно быстро. Насколько помнится, в этот же период началась закладка и строительство 2‑х каменных двухэтажных зданий, используемых первоначально под общежитие для офицеров и их семей и фигурирующих в быту под названием «Казанский вокзал».

Весной 1957-го года я наконец-то встретился со своими командирами: начальником отдела подполковником Гориным Ф. А. и начальником лаборатории подполковником Мельником Ф. Ф.

К трём штабным баракам добавились ещё два. В нескольких комнатах одного из них расположились офицеры 3‑го Управления.

Весной 1957-го года я впервые приехал на 1-й измерительный пункт. Прежде всего, конечно, поразил огромный объём работ, который был проведен за период 1955 ‑ 56 гг. вдоль бетонной дороги, на стартовой позиции, на ИПе. А с учётом всего, что было выполнено по строительству на отдалённых ИПах, можно сказать, что была проделана титаническая работа. Сравнительно скудное строительство в тот же период на 10‑й площадке не позволяло предполагать о таком огромном объёме выполненных работ в других местах.

Теоретическая подготовка по специальности на месте завершилась в середине лета 1957‑го года двухмесячной командировкой на Кунцевский завод под Москвой, где постигались тонкости специальности путём участия в приёмке измерительной аппаратуры. Путь такой подготовки был типичным для того периода, чем достигались быстрота и качественное освоение аппаратуры значительным числом специалистов, требующихся гигантскому комплексу полигона в кратчайшие сроки.

По возвращении из командировки я был направлен на ИП‑6 для участия в работах по развёртыванию и настройке станции, на которой в сентябре 1957‑го года впервые было проведено отслеживание полёта ракеты-носителя. Как помнится, пуск, с точки зрения выдачи материалов измерений, прошёл весьма успешно. Помимо офицеров 3‑го Управления на пуске были и представители от НИИ‑4 и промышленности.

Последующие командировки на измерительные пункты для участия в спецработах чередовались с проведением анализа информации в стенах 3‑го Управления и отправкой недостающих измерительных средств на ИПы и в район «Кура». Энтузиазму в нашей работе способствовала энергичная деятельность начальника 3‑го Управления полковника Васильева А. А., который умел вовремя поощрить, а за упущения – наказать.

Где-то в это же время 3‑е Управление переехало в новое двухэтажное здание, в котором, по тем временам, мы расположились довольно комфортно. После Первого пуска резко возросло капитальное строительство на 10‑й площадке. Всё новое радовало.

Так завершился 1957 год.